Дэвон спустилась по лестнице и вышла из дома: ей нужно было прийти в себя до того, как она увидится с Хантером во время обеда. Быстрее, мимо этих лужаек, аккуратно постриженных рабами, — в спасительную сень леса. Там, среди могучих, поросших мхом дубов она еще несколько дней назад нашла укромную полянку. Она уходила туда каждый раз после очередной стычки между Хантером и его сестрой, а стычки эти происходили каждый раз, когда они оказывались вместе. Может быть, ее отсутствие скорее погасит этот огонь ревности, которую Сесилия явно испытывает к ней.Тихо, прохладно; журчит ручей где-то неподалеку. Все это напомнило Дэвон то укрытие в стогу сена, там, в Макинси-Холл, которое ей было необходимо как воздух, чтобы лечить ее душевные раны. Здесь она могла спокойно обо всем подумать, могла пораспускаться, не боясь, что все увидят ее слабость.Дэвон села на мягкую траву у подножья большого дуба. Гудел шмель. Она подняла голову и попыталась выбросить из памяти ранящие слова Сесилии. Бессознательным, обороняющимся жестом она прикрыла свой уже заметный живот Как бы хотелось, чтобы, по мановению какой-то волшебной палочки, все чудесным образом устроилось! Но в жизни нет тех волшебных фей, о которых она читала в книге Сэмбера «Сказки матушки-гусыни» — там, в пансионате госпожи Камерон. Сесилия права. Ей тут не место. Единственная причина того, что она здесь — вот она, у нее под рукой.До этого сегодняшнего разговора с Сесилией Дэвон еще думала, что она как-то впишется в роль жены Хантера. Он согласился, чтобы она помогла ему раздобыть эти карты у полковника Браггерта, и она почувствовала, что может стать частью его жизни, стать нужной ему. Ее чувства к Хантеру стали еще сильнее со времени их замужества. Но, увы, его чувства остались прежними. Он ничего не говорил, но Дэвон знала, что он все еще любит Элсбет, и если бы не ребенок, ему бы до нее не было никакого дела.Дэвон с усилием проглотила скопившийся комок слез. Она не позволит себе разреветься. Слезы бесполезны. Они не изменят ничего в чувствах Хантера, не заставят его полюбить ее. Дэвон порывисто вздохнула и попыталась взять себя в руки. Не надо думать о несбыточном. С самого начала она знала, как Хантер к ней относится, и уговорила себя быть довольной тем, что она имеет; она не более, чем маленькая песчинка в его жизни — ну и хорошо. Она не первая и не последняя женщина, которую муж не любит. Эта мысль не смягчила боли, но еще более укрепила ее в желании стать ему хорошей женой. Она не позволит этой противной девчонке порвать ту пусть тонкую ниточку, которая все-таки их связывает.Поглощенная своими мыслями, Дэвон очнулась только тогда, когда прочувствовала на коже чье-то легкое дыхание и прикосновение чьих-то губ. Зрачки ее глаз расширились от ужаса. Не задумываясь, она со всего размаху закатила их обладателю увесистую оплеуху Хантер отшатнулся, схватился за ушибленное ухо. Бросив его грозно сдвинулись, он уставился на жену она что, с ума сошла?— Что за черт! Мне даже поцеловать тебя нельзя, ты мне сразу норовишь череп раскроить!Растерянно глядя на мужа, Дэвон, заикаясь, вымолвила:— Я. я., я… — ты меня напугал. Я думала, что я одна, — легкая улыбка тронула ее губы: Хантер все еще потирал то место, куда она ему врезала. — Это тебя научит, как подкрадываться тайком.Хантер тоже улыбнулся, правда, довольно кисло:— По крайности, теперь я не буду бояться когда ты одна. С таким ударом — ты сама за себя постоять сможешь.— Хантер, ну прости, — сказала она, вставая на колени. Едва удержалась от смеха, заметив как он испуганно отдернулся, когда она протянула к нему руку, желая утешить. — Я не хотела сделать тебе больно, — мягко продолжала она, погладив его по волосам. — Я это чисто импульсивно, не думая.Он потянулся к ней — боль в голове сразу забылась. Прижал ее к себе, впился губами в ее губы. Она не сопротивлялась. Сколько он этим с ней ни занимался, ему все равно было мало. Достаточно было зовущего взгляда ее зеленых глаз — и вся его кровь вскипала от желания.Хантер проник языком в ее сладкий, нежный рот — и забыл обо всем. Все куда-то ушло — кроме жадного огня, охватившего все его существо — до самих глубин. Его опытные пальцы прошлись по шнуровке на спине ее платья — и вот уже оно падает наземь, рядом с ними. Он осторожно положил ее роскошное тело на толстое одеяло зеленого разнотравья Господи, как же красиво! Просто произведение искусства! Он нежно дотронулся до освещенных солнечными бликами вершин ее уже увеличившихся грудей. Коралловые бусинки сразу затвердели, у него перехватило дыхание.Его тянуло к ней как пчелу к нектару цветка, и он больше не мог противостоять этому порыву. Он склонился губами к этим чудным выпуклостям, из которых скоро будет сосать молочко их ребенок.Какая-то странная дрожь пронизала Хантера при этой мысли. Бог и дьявол, дух и эрос столкнулись в нем, смешались, и все это — лед и пламень — понеслось в потоке его крови и взорвалось в мозгу, как пушечное ядро.Он поднял глаза и взглянул в лицо женщины, которая скоро будет матерью его ребенка.Улыбнулся:— Боюсь, сыночек скоро начнет ревновать ко мне.Дэвон покачала головой и задорно улыбнулась, протягивая к нему руки:— Пусть привыкает.Хантер вопросительно поднял бровь. Озабоченная морщина прорезала ему гладкий лоб. Он занимался с ней любовью каждый день, но теперь, глядя на ее округлившийся живот, он чувствовал, что холод страха пересиливает жар желания.— Может, лучше не надо? Это может быть плохо для тебя или ребенка.Дэвон опустила руки и села. Подняла платье, прикрыла свою наготу, взглянула на Хантера. В его голубых глазах был страх, она поняла, что его нужно успокоить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88