Хозяева уехали туда загодя прогреть настывшее жилье и провести внезапно случившийся перерыв в делах, а Алена должна была отправиться в путь завтра. Именно для того, чтобы несколько разнообразить излишне э-э… натуралистичный, скажем так, деревенский стол, она и купила ананас, ну и бутылочку любимого "Бейлиса" в придачу. Ничего нет на свете лучше "Бейлиса" поздним вечером, когда мозги уже свернулись от работы, а норма "количества знаков", определенная себе на этот день, еще не выполнена!
"Количество знаков" - это, понимаете, такая штука… Вот раньше писатели (а Алена Дмитриева, чтоб вы знали, - писательница, она детективы валяет и любовные романы) выдавали на-гора исписанные страницы. Садишься за письменный стол, в руке - навостренное, остро очиненное гусиное перо (для чего и существовали перочинные ножи!), перед тобой - чернильница и стопка чистой бумаги, справа - эти же бумажные листы, но уже исписанные мелким почерком, то есть готовая нетленка, ну а где-то под потолком меленько трепещет крылышками Муза (или Пегас бьет в стойле копытом, это уж у кого какая специфика). Но прогресс, как известно, зашел далеко, даже слишком, а потому и сели писатели за компьютеры и принялись исчислять свою продукцию не в количестве страниц, а в количестве буковок, точек, запятых и прочих знаков препинания. Авторский лист, по которому идут все издательские расчеты, - это сорок тысяч знаков. Для кого-то это месяц работы, для Алены Дмитриевой с ее скорописью - от двух до четырех дней. Случалось, впрочем, написать лист и за день, но это - с большим напрягом. Всего в романчике должно быть четырнадцать-шестнадцать листов. Время написания ограничено. Поэтому Музу нужно всячески улещивать, упрашивать, задабривать - и арбайтен, арбайтен строго по норме!
Ну так вот, когда Аленина Муза начинает что-то из себя корчить (например, мнить себя задушевной подружкой не второразрядной детективщицы, а как минимум - соратницей Дафны Дюморье!), ее очень хорошо стимулирует глоточек-другой "Бейлиса". Но не больше: во-первых, писательница на головушку слаба, сразу уснет от большего количества глоточков, а во-вторых, наутро прекрасные глазки затекут, пальчиками их открывать придется. Нет, нет и нет, этого нам и даром не нужно!
В деревне Маленькой "Бейлис" будет принят после застолья, у камина, под занавес дня, чтобы окончательно расслабиться и шлифануть местную "Клюковку" (самогонку, попросту говоря, на клюкве настоянную). "Бейлис" после "Клюковки" - это извращение, по большому счету… А, ладно, однова живем!
Спиртное, как известно, улучшает аппетит. Даже одни только мысли о спиртном резко улучшили аппетит Алены. А между тем она строго-настрого запрещала себе есть после семи вечера (вообще-то, есть нельзя после шести, но это уж вообще лучше сразу застрелиться!). Чтоб вы знали: у тех, кто после семи вечера предается чревоугодию, образуется на верхнем прессе (то есть на животе выше пупка) так называемая "ночная складочка" - это такое жуткое утолщение, жировой валик, который ужасно трудно согнать. Алене недавно удалось совершить такой подвиг ценой невероятного количества качаний и прыжков в шейпинг-зале, поэтому наживать новую пакостную складочку очень не хотелось. Однако свою слабую натуру она тоже знала. Работа впрок не пойдет, если будешь думать о любимых творожках "Чудо" (если бы Алена занималась рекламой, она придумала бы для этих творожков такой рекламный слоган: "Их единственный недостаток в том, что они быстро кончаются!"), которые тебя ждут в холодильнике, или, к примеру, о салате из кальмаров, или о свекольных котлетах, которые можно разогреть, а заодно сварить в "мешочек" пару яиц, и вот эти яйца с котлетами, плюс немножко майонеза и соленый огурец…
Ох, искушение! Бог Шейпинг, укрепи мя в решимости моей!
Зазвонил телефон. Алена почти радостно схватила трубку и ринулась из кухни, восприняв это как помощь свыше.
– Алло?
Молчание.
– Алло?!
– Здравствуйте.
Кто бы это мог быть? Голос странный - уж очень тихий и сиплый… Откуда звонят, из области, что ли? Что-то сильно трещит в трубке. Или просто помехи на линии?
– Добрый вечер, - ответила Алена.
– Мне нужна писательница Алена Дмитриева.
Да что ты говоришь?! Неужели она и в самом деле кому-то нужна, эта писательница? Ну что ж, очень радостно!
– Слушаю вас.
– Это вы?
– Да, это я.
– Алена Дмитриева?
– А что, - осторожно спросила она, - не похожа? В смысле, у меня не писательский голос? Или еще что-то не так?
– Дело в том, - обстоятельно объяснил сиплый, - что ваш телефон мне дали в писательской организации. А когда я проверил его по программе "09", вышло, что по этому адресу проживает некая Ярушкина Елена Дмитриевна. Как вы это объясните?
Как вы это объясните?! Докажете, что вы не виновны, да? Ну что ж, с наглостью у неожиданного корреспондента все нормально. А вот с элементарной логикой - увы…
Как поступить? Может, оставить его наедине с этой неразрешимой загадкой? В смысле, бросить трубку? Хотя нет, не стоит. Во-первых, такое настырное и обстоятельное создание, конечно, будет названивать снова и снова, а во-вторых, стоит Алене остаться наедине с собой, как ее снова и неодолимо потянет к холодильнику…
– На самом деле все очень просто, - сказала она довольно любезно и даже удержалась, чтобы не усмехнуться ехидно. - Елена Дмитриевна Ярушкина - это я. Однако романы свои я пишу под псевдонимом Алена Дмитриева. Так что мы в одной квартире вполне мирно уживаемся - обе-две: Ярушкина и Дмитриева.
Насчет "вполне мирно" - это она слукавила. Очень сильно слукавила. Антагонизм между осторожной, зажатой и холодной Еленой Ярушкиной и рисковой, дерзкой и страстной Аленой Дмитриевой имел место быть, причем порою он ломал все и всяческие рамки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18