ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И все это ради дочери сандомирского воеводы!
Но Мнишек понимал: Дмитрий будет тем больше жаждать Марианны, чем дольше она останется для него недоступной. В умении своей дочери удержать поклонника одними взглядами и улыбками Мнишек не сомневался. Ведь это была его дочь! Для нее главное – власть и богатство, а страдание от разбитого сердца – не для Марианны.
Именно поэтому отец красавицы водил царевича за нос как мог долго. Уже Дмитрий во главе польской армии покинул пределы Речи Посполитой. Уже к войску его примкнули русские полки и донские казаки. Уже народ, измученный тяготами Борисова правления, с надеждой обратил свои взоры на царевича, в котором многие с охотой признавали сына Грозного. Уже Дмитрий взял Москву, уже воссел на трон, с которого успел скатиться Бориска… то ли своей смертью он помер, то ли покончил с собой – бог весть, собаке собачья и смерть! Уже вся Россия присягала государю Дмитрию, а между тем Мнишек все еще не выпускал дочь из Польши.
И пан Юрий, и католические священники, которые благословили будущий брак, а также всю эскападу поляков на восток, понимали: Марианна, или, как называют ее русские, Марина, – практически единственное средство держать в руках Дмитрия. Воссев на престол и найдя единомышленников и преданных слуг во многих русских, он вполне может нарушить некоторые свои обещания. Например, насчет передачи Юрию Мнишеку Смоленского и Северского княжеств в потомственное владение, а также – доходов с близлежащих земель (лично панне Марианне полагался миллион польских злотых и Великий Новгород и Псков со всеми ближними землями и уделами); что касается заключения вечного союза между обоими государствами, свободного въезда иезуитов в Россию, строительства католических церквей, латинских школ и постепенного окатоличивания русских, а также помощи шведскому королю вернуть его престол, что касается… Да мало ли надавал обещаний этот синеглазый царевич в ослеплении любви и жажде власти!
Мнишек рад был бы вовсе не выпускать царскую невесту из Польши до тех пор, пока Дмитрий не выполнит всех своих посулов – и еще в придачу десятка других. Хороший был сделан ход – обручить Марианну с послом, дьяком Афанасием Власьевым, представлявшим московского государя. Теперь Дмитрий не смог бы отказаться от Марианны, даже если сонмы красавиц-москвитянок начнут досаждать ему своей любовью! А слухи такие ходили…
Марианна никогда не выдавала своих чувств. Однако только лучшая ее подруга Барбара Казановская знала, каким ударом было для нее узнать, что жених там, в Москве, взял к себе в постель Ксению Годунову – дочь свергнутого Бориса.
Если в Марианну влюблялись более из-за ее веселого нрава и непонятного очарования, то с Ксенией как раз все было очень понятно. Она была признанной русской красавицей: черные тяжелые косы, великолепные очи, союзные брови, тело, словно вылитое из сливок… Все видевшие ее единодушно утверждали, что не всякому человеку повезет лицезреть подобную совершенную красоту. Но правду говорят: не родись красивой, а родись счастливой! Один жених Ксении, швед Густав, оказался сущим вертопрахом и пьяницей; другой, датский королевич Иоганн, всем удался, да вот беда – помер, едва пожив в России две недельки… И теперь Ксения угодила на ложе губителя своего отца.
Однако очень странные вести доходили до Кракова, где в это время находились Мнишеки. Ксения якобы стала не просто наложницей, а постоянной любовницей Дмитрия! И меж русскими уже ходят слухи, что Ксения Годунова, пусть и дочь ненавистного Бориса, – все же меньшее зло в качестве жены царя, чем полька-еретичка, которая приведет на Русь иноземные свычаи и обычаи, а главное – латинскую веру…
«Пся крев! – испуганно подумал Юрий Мнишек, когда до него дошли сии опасные слухи. – Как бы не промахнуться! Придется-таки дочке ехать в эту варварскую Московию!»
Однако он все же сделал хорошую мину при плохой игре и отправил неверному зятю разгневанное послание. Нет, Мнишек, как истинный иезуит, достойный ученик учителей своих, не угрожал, не стращал Дмитрия. Однако новому русскому царю сразу стало понятно: отец Марины не просто рассержен. Он в ярости! И если Дмитрий не внемлет предупреждению, Мнишек посчитает, что он нарушает принятые меж ними соглашения, а значит, сам сочтет себя вправе нарушить главное свое слово: отпустить из Польши дочь.
Мнишек сделал верный ход! Одна мысль о том, что он, быть может, больше никогда не увидит Марину, заставляла дыхание Дмитрия пресечься.
Он и сам знал, что в его любви к Марине было нечто роковое, нечто пугающее его самого. Наваждение, может быть, бесовское наваждение, но… Она была его путеводной звездой, смыслом и венцом всех страданий, которые претерпел он в стремлении к престолу. Подобную роковую любовь чувствовал, наверное, Антоний к Клеопатре. Может быть, предвидел, что эта любовь погубит его, но не мог избавиться от нее.
Ксения была в тот же день отправлена в Кирилло-Белозерскую обитель, а там пострижена в монахини под именем Ольга. Такой жертвой Дмитрий дал знать Мнишеку, что по-прежнему ставит свое обручение с Мариной превыше всего на свете!
С другой стороны, теперь и вельможному пану-обманщику некуда было деться. И вот наконец-то в апреле 1606 года, через год после того, как претендент отвоевал наследственный престол и сделался русским царем, из Кракова выехал многочисленный поезд государевой невесты. Свита самого пана воеводы, конная и пешая, состояла из 445 человек и 411 лошадей. В свите Марианны был 251 человек и столько же лошадей. Почти все шляхтичи также имели своих слуг и панков чином поплоше, иной раз их число доходило до полусотни.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4
Но Мнишек понимал: Дмитрий будет тем больше жаждать Марианны, чем дольше она останется для него недоступной. В умении своей дочери удержать поклонника одними взглядами и улыбками Мнишек не сомневался. Ведь это была его дочь! Для нее главное – власть и богатство, а страдание от разбитого сердца – не для Марианны.
Именно поэтому отец красавицы водил царевича за нос как мог долго. Уже Дмитрий во главе польской армии покинул пределы Речи Посполитой. Уже к войску его примкнули русские полки и донские казаки. Уже народ, измученный тяготами Борисова правления, с надеждой обратил свои взоры на царевича, в котором многие с охотой признавали сына Грозного. Уже Дмитрий взял Москву, уже воссел на трон, с которого успел скатиться Бориска… то ли своей смертью он помер, то ли покончил с собой – бог весть, собаке собачья и смерть! Уже вся Россия присягала государю Дмитрию, а между тем Мнишек все еще не выпускал дочь из Польши.
И пан Юрий, и католические священники, которые благословили будущий брак, а также всю эскападу поляков на восток, понимали: Марианна, или, как называют ее русские, Марина, – практически единственное средство держать в руках Дмитрия. Воссев на престол и найдя единомышленников и преданных слуг во многих русских, он вполне может нарушить некоторые свои обещания. Например, насчет передачи Юрию Мнишеку Смоленского и Северского княжеств в потомственное владение, а также – доходов с близлежащих земель (лично панне Марианне полагался миллион польских злотых и Великий Новгород и Псков со всеми ближними землями и уделами); что касается заключения вечного союза между обоими государствами, свободного въезда иезуитов в Россию, строительства католических церквей, латинских школ и постепенного окатоличивания русских, а также помощи шведскому королю вернуть его престол, что касается… Да мало ли надавал обещаний этот синеглазый царевич в ослеплении любви и жажде власти!
Мнишек рад был бы вовсе не выпускать царскую невесту из Польши до тех пор, пока Дмитрий не выполнит всех своих посулов – и еще в придачу десятка других. Хороший был сделан ход – обручить Марианну с послом, дьяком Афанасием Власьевым, представлявшим московского государя. Теперь Дмитрий не смог бы отказаться от Марианны, даже если сонмы красавиц-москвитянок начнут досаждать ему своей любовью! А слухи такие ходили…
Марианна никогда не выдавала своих чувств. Однако только лучшая ее подруга Барбара Казановская знала, каким ударом было для нее узнать, что жених там, в Москве, взял к себе в постель Ксению Годунову – дочь свергнутого Бориса.
Если в Марианну влюблялись более из-за ее веселого нрава и непонятного очарования, то с Ксенией как раз все было очень понятно. Она была признанной русской красавицей: черные тяжелые косы, великолепные очи, союзные брови, тело, словно вылитое из сливок… Все видевшие ее единодушно утверждали, что не всякому человеку повезет лицезреть подобную совершенную красоту. Но правду говорят: не родись красивой, а родись счастливой! Один жених Ксении, швед Густав, оказался сущим вертопрахом и пьяницей; другой, датский королевич Иоганн, всем удался, да вот беда – помер, едва пожив в России две недельки… И теперь Ксения угодила на ложе губителя своего отца.
Однако очень странные вести доходили до Кракова, где в это время находились Мнишеки. Ксения якобы стала не просто наложницей, а постоянной любовницей Дмитрия! И меж русскими уже ходят слухи, что Ксения Годунова, пусть и дочь ненавистного Бориса, – все же меньшее зло в качестве жены царя, чем полька-еретичка, которая приведет на Русь иноземные свычаи и обычаи, а главное – латинскую веру…
«Пся крев! – испуганно подумал Юрий Мнишек, когда до него дошли сии опасные слухи. – Как бы не промахнуться! Придется-таки дочке ехать в эту варварскую Московию!»
Однако он все же сделал хорошую мину при плохой игре и отправил неверному зятю разгневанное послание. Нет, Мнишек, как истинный иезуит, достойный ученик учителей своих, не угрожал, не стращал Дмитрия. Однако новому русскому царю сразу стало понятно: отец Марины не просто рассержен. Он в ярости! И если Дмитрий не внемлет предупреждению, Мнишек посчитает, что он нарушает принятые меж ними соглашения, а значит, сам сочтет себя вправе нарушить главное свое слово: отпустить из Польши дочь.
Мнишек сделал верный ход! Одна мысль о том, что он, быть может, больше никогда не увидит Марину, заставляла дыхание Дмитрия пресечься.
Он и сам знал, что в его любви к Марине было нечто роковое, нечто пугающее его самого. Наваждение, может быть, бесовское наваждение, но… Она была его путеводной звездой, смыслом и венцом всех страданий, которые претерпел он в стремлении к престолу. Подобную роковую любовь чувствовал, наверное, Антоний к Клеопатре. Может быть, предвидел, что эта любовь погубит его, но не мог избавиться от нее.
Ксения была в тот же день отправлена в Кирилло-Белозерскую обитель, а там пострижена в монахини под именем Ольга. Такой жертвой Дмитрий дал знать Мнишеку, что по-прежнему ставит свое обручение с Мариной превыше всего на свете!
С другой стороны, теперь и вельможному пану-обманщику некуда было деться. И вот наконец-то в апреле 1606 года, через год после того, как претендент отвоевал наследственный престол и сделался русским царем, из Кракова выехал многочисленный поезд государевой невесты. Свита самого пана воеводы, конная и пешая, состояла из 445 человек и 411 лошадей. В свите Марианны был 251 человек и столько же лошадей. Почти все шляхтичи также имели своих слуг и панков чином поплоше, иной раз их число доходило до полусотни.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4