И, даже отчислили за неуспеваемость».
– Что за чепуха? – Аня подняла глаза от письма. – Какой еще мальчик?
Кого отчислили?
Дима угрюмо пожал плечами и махнул рукой: читай, мол, дальше.
"Конечно, узнав Литвинова, я сразу должна была почуять неладное, в этом моя вина, но день выдался уж больно нелегкий, мне пришлось на вторые сутки заступить, потому что сменщица заболела, голова у меня была тяжелая, а у женщины этой родились близнецы, так что у всех у нас хлопот было по горло.
Через несколько дней я нечаянно увидела, что в коридоре стоит та самая женщина со светлыми волосами и плачет. Я спросила у нее, почему она плачет, и она рассказала, что на самом деле ее зовут Ирина Сергеевна Богданова, и плачет она оттого, что муж и жена Литвиновы отняли у нее родных детей. Сами Литвиновы от природы бездетные. Они воспользовались беспомощным состоянием Иры, которую бросил мужчина, обещавший на ней жениться, а потом оказалось, что он уже женатый.
Я, конечно, Иру не оправдываю, потому что девушка должна думать головой, однако ей просто не повезло по молодости и глупости. А Литвиновы сказали, что купят у нее ребенка за сумму в тысячу рублей…"
– Секундочку! – вскричала Аня. – Я же заплатила тебе две тысячи!
Ирка сурово поджала губы.
«Идиотка же я, – подумала бессильно Аня. – Почему не взяла с нее расписку?! Хотя там, на вокзале, было не до расписки, конечно. Но зачем она наврала насчет суммы? И вообще все здесь сплошное вранье. Воспользовался кто-то там ее беспомощным состоянием! Еще неизвестно, кто чем воспользовался!»
– Да вы читайте, Анна Васильевна, – скучающим голосом посоветовала Ирка. – Не отвлекайтесь.
Аня захотела скомкать «свидетельство» и швырнуть в Иркину рожу, но вместо этого почему-то послушалась и продолжила чтение.
«А Литвиновы сказали, что купят у нее ребенка за сумму в тысячу рублей, чтобы выдать его за своего, потому что Литвиновой А. В, было за позор, коли у нее самой детей быть не может, она хотела, чтобы чудное дитя считало матерью только ее одну. Ира боялась, что отец ее убьет, если узнает о ребенке, и согласилась. А теперь, когда родились две девочки, материнские чувства в ней пробудились и она с детьми расставаться не хотела только боялась сказать об этом Литвиновым. И попросила меня помочь и сходить к ним для переговоров. Я пошла и не знаю, как ушла от них живая…»
Дойдя до этих слов, Аня запнулась. Не веря глазам, перечитала:
«…попросила меня помочь и сходить к ним для переговоров. Я пошла и не знаю, как ушла от них живая…»
Хотела воскликнуть возмущенно: «Кто это к нам приходил? Для каких переговоров? Кто ушел чуть живой?!» – но почему-то промолчала и прочла дальше:
"…не знаю, как ушла от них живая, потому что Литвиновы мне слова не дали сказать, а с порога на меня набросились, стали кричать, что пришла у них деньги вымогать и они меня по судам затаскают. Сам Литвинов Д. И, пригрозил, что если я кому-нибудь о признании Иры проболтаюсь, то мою дочку из института отчислят завтра же, потому что ее на третий курс перевели условно, а у нее с прошлого года два зачета по биологии не сданы, и если я пойду против них, то Неля эти зачеты никогда не сдаст и ее выгонят.
Так Литвиновы меня запугали, и я ушла от них молча, никому ничего не сказав. А потом, когда девочек из роддома забирали, в справке было написано, что их якобы родила Анна Васильевна Литвинова, 1946 года рождения, хотя родила их Богданова Ирина Сергеевна, 1955 года рождения. И хотя поделать я ничего не могла, все-таки совесть у меня пробудилась и стала мучить, так что я написала свое признание и прошу теперь милицию принять меры, чтобы наказать торговцев детьми Литвиновых. Ковалчук At. Ф-20 октября 1973 г." Ну это просто из рук вон!..
– Торговцев детьми, какая патетика! – фыркнула Аня, вертя замусоленный листочек. – Но торговля – не только факт покупки, но и факт продажи. То есть нужны как минимум две стороны. То есть торговлей занимались не только мы с Дмитрием Ивановичем, а также и ты, невинная жертва злодеев Литвиновых. Кстати я, кажется, поняла, почему эта бесстыжая Ковальчук пишет про тысячу рублей. За эту фальшивку ты ей хорошо заплатила, верно? И узнай Ковальчук настоящую цифру, она бы непременно содрала с тебя побольше. Я не ошиблась?
Ирина поджала губы.
– Конечно, не ошиблась! – хохотнула Аня. – Интересно, сколько ты ей дала? Сотню? Мало. Две, три? Неужели пятьсот рублей?! В таком случае, Ирина, ты зря потратилась, потому что… Вот!
Аня ловко рванула листочек надвое, а потом, с особенным наслаждением, раздергала его на мелкие клочки.
– Вот! Вот! Видишь? Вот они, твои пятьсот рублей! Клочки она швырнула Ирке в лицо, но почему-то промахнулась, и они желто-лиловыми хлопьями усеяли стол, даже на личико спящей Сонечки попали. Ирина осторожно сняла клочок с дочкиной щеки и обратила на Аню спокойный взгляд:
– Вы, конечно, понимаете, что Марина Федоровна написала свое заявление в двух экземплярах.
– Какая еще Марина Федоровна? – не поняла Аня.
– Ну эта, – Ирка выпятила подбородок и указала на клочья бумаги, – Ковальчук М.Ф., проживающая… и так далее. Я знала, что вы обязательно порвете один экземпляр, Анна Васильевна!
В Иркиных голубых глазах мелькнуло торжество и Аня вдруг ощутила себя необычайно униженной оттого что ее поведение, оказывается, можно так легко просчитать. И кому? Этой барачной потаскушке с убогим умишком!
О нет… Не столь уж убогим. Ирку они с Димой недооценили, и если Диме-идеалисту это можно простить, то Ане следовало быть умнее. Следовало гораздо раньше понять то, что она поняла только теперь!
– Так вот оно что, – протянула Аня ошеломленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111