Может быть, скальп ее отца висит в коллекции Охотника? Лоретта устремила взор своих глаз, в которых стоял ужас, на один, с коричневыми волосами, потом на другой.— Голубые Глаза… — Он протянул руку, намереваясь коснуться ее плеча.Лоретта отшатнулась от его руки.— Не надо, Охотник, пожалуйста, не надо.Она смотрела сквозь слезы на пучок упрямой травы, пробившийся сквозь утрамбованный земляной пол. Ненависть между ее народом и народом Охотника была подобна этому пучку, она выживала повсюду. В груди у нее была ужасная пустота.— Красный Бизон сказал, что он выменял гребень. Это может быть так, да?— Техас такой большой, что это может быть простым совпадением, ты не считаешь так?Охотник не знал, что значит слово «совпадение», но он уловил смысл. Впервые в жизни он испытывал искушение солгать, сказать все что угодно, лишь бы убедить ее в том, что она ошибается. Жизненный опыт удержал его от этого. Без своей чести он был ничто.— Красный Бизон был в этом отряде, Охотник. Ты знаешь это, я знаю и он знает. Поэтому он так ненавидит меня.Чтобы доказать свою правоту, она извлекла из сумки портрет своей матери. Она дала его Охотнику, наблюдая за выражением его лица.— Это моя мать.— Твое лицо на воде, — прошептал он.Охотник смотрел на портрет, вспоминая тот первый день, когда Лоретта вышла из ее деревянных стен во двор, окутанная водопадом золотистых волос, глаза ее были подобны бушующему голубому пламени на маленьком лице. Почти сразу Красный Бизон начал подстрекать Охотника убить ее, выкинуть из своей жизни. Пот покрыл лицо Охотника. Во время бреда Лоретты в первую ночь ее пленения ее крики свидетельствовали о том, что она видела смерть своей матери. С тех пор ненависть Красного Бизона к ней усилилась. Должно быть, он боялся, что какие-нибудь штрихи — походка, голос — могут возбудить ее память и раньше или позже она узнает его как убийцу своей матери и расскажет об этом.Ничего не выражающим голосом Лоретта сказала:— Красный Бизон знал с самого начала, как только увидел меня, что я нахожусь с нею в родстве. Я не такая красивая, какой была она, но сходство безошибочное.Охотник поднял голову. Некрасивая? Ему до боли хотелось касаться ее лица, привлечь в свои объятия и держать, никогда не отпуская. Она ускользала от него; он видел это по ее глазам. Он сжал рамку портрета, пораженный страхом, более ужасным, чем когда-либо испытанный им. Красный Бизон, мужчины из этой деревни? Если это правда и Охотник знал это, он снова потеряет любимую женщину так же, как он потерял однажды Иву над Рекой, так же безвозвратно. Женщина может многое простить мужчине, которого любит, но такое она не простит никогда. Эта мысль ввергала его в панику.Лоретта сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Проведя рукой полбу, она сказала:— Это способ Красного Бизона рассчитаться с тобой за то, что ты ударил его прошлой ночью. После всего, что он сделал, чтобы предотвратить это, ты все-таки пошел против него. Ему нечего больше терять. — Она коротко рассмеялась истерическим смехом. — С самого начала он пытался разъединить нас. — Она поникла головой. — Он наконец добился своего.— Нет. — Он схватил ее за подбородок, заставляя ее взглянуть ему в глаза. — Ты моя женщина навсегда. Мы говорили слова Бога, Голубые Глаза. Suvate, это закончено. Ты не можешь идти назад.Отпустив ее, он положил портрет обратно в сумку, укладывая его с чрезвычайной осторожностью, словно его обходительность могла каким-то образом исправить то, что было сделано.— Мужчины из твоей деревни убили моих родителей, Охотник! Разве ты не понимаешь, что это означает? — Слова вырывались из уст Лоретты, каждый слог вбивал клин между ними все глубже. — Я не могу оставаться здесь, зная все это. Я не могу! И, если ты любишь меня, ты не будешь просить меня об этом.— Ты моя женщина! — Он махнул рукой в сторону двери. — Я говорил это перед моим Народом. Ты должна всегда идти по моим следам. Так полагается. Женщина не может оставить своего мужа. Это запрещено.Лоретта вздернула подбородок.— По твоим обычаям!— Мои обычаи теперь твои обычаи. Мой народ — твой народ. Я твой муж!Эхо криков ее матери звучало у нее в голове. Если бы ей суждено было дожить до ста лет, она никогда не забыла бы этого.— Значит ли это, что мои обычаи являются также твоими? Что мой народ — твой? — Она посмотрела ему в глаза с неколебимой прямотой. — Ты отомстишь за моих родителей?Его лицо стало серым.— И убить моего двоюродного брата?— И всех других, которые были там! Это ведь твой обычай, не так ли? Отомстить за свой народ? Только прошлой ночью ты сказал это. Если твой народ — мой, тогда мой народ — твой.Выражение лица Охотника испугало ее. Лоретта смотрела на него, едва отдавая себе отчет в том, что сказала.— Охотник… — она протянула к нему руку. — Я не понимаю, что говорю.Он убрал ее руку и встал.— Я не хотела сказать этого, — снова закричала она. — Это разорвет твое сердце. Ты думаешь, я хочу этого? Убийств было уже достаточно.Встревоженные криками Лоретты, Эми и Быстрая Антилопа ворвались в вигвам. Голубые глаза Эми, широко раскрытые от беспокойства, метались от Лоретты к Охотнику.— Что случилось?Охваченная сильной дрожью, Лоретта махнула рукой в сторону кровати.— Потерявшийся гребень мамы.Эми подошла к кровати. Посмотрев на сверкавшие бриллианты в течение долгой минуты, она повернула озадаченный взгляд к Охотнику.— Ты? — прошептала она. Затем подобно дикому животному она издала хриплый крик и бросилась на него, пиная и царапаясь. — Ты мясник! Ты мясник-убийца!Охотник схватил запястья Эми и рывком обхватил ее, притянув к себе. Быстрая Антилопа подошел ближе, разрываемый между желанием вступиться за Эми и верностью Охотнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154