Она жадно запоминала неповторимый оттенок каждого его прикосновения, особенность каждой новой ласки. Она целовала шрам на его плече, ласкала его кончиками пальцев, гладила мускулистую грудь мужа, припадала губами к пульсирующей жилке на шее.Рэнд отвечал ей тем же, его движения были неспешными и томными. Казалось, и он хотел, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Он целовал ей шею, потом его губы переместились к ложбинке между грудями. Рассудок у Джоселин туманился, ощущения, которые она испытывала, достигли такой остроты, что она не желала никакого другого наслаждения, как только чувствовать его губы на своей коже…Его рука пробежала по ее животу вниз, и Джоселин с готовностью раздвинула колени. Он принялся гладить это удивительное возбуждающее место, которое она открыла в себе с его помощью, и легкие ритмичные движения его пальцев вызывали в ней трепет предвкушения. Напряжение росло, но Джоселин не желала избавления. Но только когда она решила, что больше не выдержит, он обхватил коленями ее бедра, и Джоселин прикоснулась обеими руками к твердой бархатистой плоти. Рэнд застонал, а она продолжала ласкать это восхитительное оружие, пока не ощутила трепет под своими пальцами. И тогда она подалась к нему навстречу, и он овладел ею. Мышцы его спины напряглись под ее ладонями, и Джоселин поняла, что Рэнд, как и она, изнемогает от желания. И все же Джоселин удерживалась от того, чтобы забыться в экстазе страсти.Он начал медленные движения внутри ее, и она двигалась в согласии с ним, легко, восторженно, но с примесью горечи, которую не могла развеять даже радость соединения с любимым. Она позволила себе погрузиться в пучину осязаемых головокружительных ощущений. Но вот тугая спираль внутри ее разомкнулась, тело выгнулось, и она громко вскрикнула от сладкой муки слияния. Рэнд застонал, уткнувшись ей в шею, и его тело содрогнулось, вкусив освобождение. Отныне и навсегда они стали единым существом. И если слезинка или две скатились с ресниц Джоселин, она быстро смахнула их, испугавшись, как бы он не заметил.Она тесно прижималась к мужу, не желая, чтобы их разъединяло даже крохотное пространство. Наконец неохотно отпустила его и перекатилась па свою половину. Он обхватил ее сзади своим телом, приник грудью к ее спине, ноги вплотную придвинул к ее ногам.— Да, это было… несомненно… — Он довольно вздохнул, и этот вздох передался ей, как будто они все еще были одним целым.— И в самом деле, несомненно, — тихо рассмеялась она, несмотря на свинцовую тяжесть, лежавшую на сердце.— Но мне вдруг пришло в голову, что пока я доблестно доказывал тебе свою любовь, ты мне ничего не предложила взамен, — шутливо заметил он.— Как? Это ты не считаешь доказательством?— Это наше общее доказательство, — усмехнулся он. — Но я-то готов переплыть океаны и покорить вершины ради любви к тебе… — Он потерся носом об ее ухо. — А что сделаешь ты, чтобы выразить, как сильно ты меня любишь?Она надолго замолчала.— Джоселин?— Я сделаю все, что буду должна сделать, — тихо проговорила она. — Все, что должна.Рэнд заснул счастливым сном, а Джоселин не смогла забыться даже легкой дремотой. Она оперлась на локоть и смотрела на дорогое лицо при слабом свете звезд, струившемся сквозь окно. Во сне его черты расслабились, лорд Бомон, секретный агент, ее любимый муж, спал глубоко и безмятежно, как дитя, словно не существовало в мире никакого зла.Ей так нравилось смотреть на него спящего. Джоселин не обращала внимания на струившиеся по щекам слезы. Неужели всего две недели, как они обвенчались? Успел ли Рэнд узнать ее достаточно хорошо, чтобы верить ей? Любовь, в которой они признались друг другу, возникла совсем недавно, окажется ли чувство достаточно сильным, чтобы помочь им преодолеть предстоящее испытание?Так Джоселин смотрела на него долгие ночные часы, пытаясь навечно запечатлеть его облик в своей памяти. Сладостный изгиб губ, твердую линию подбородка, темные ресницы, лежавшие на щеках… Но вот, наконец, забрезжил серый рассвет, и Джоселин поняла, что близится время разлуки.Через несколько секунд в дверь громко постучали. Рэнд проснулся мгновенно, рывком поднялся с постели и подошел к двери, захватив по пути халат. Джоселин последовала за ним.— Что там такое? — резко спросил он. — Какого черта?— К вам посыльный, милорд, с письмом из Уортингтона, — раздался из коридора сонный голос Чесни. — Он говорит, это крайне срочно.— Подсуньте письмо под дверь. — Рэнд бросил на Джоселин быстрый взгляд, затем нагнулся, поднял появившийся внизу сложенный лист бумаги и быстро пробежал его глазами. Его лицо омрачилось.— Что там? — шагнула к нему Джоселин, страшась услышать, в какую форму облеклась хитрость Алексиса.— Это от твоего брата. Он пишет, что на пожаре, который он устроил в замке, произошел несчастный случай. — Их взгляды встретились, и в темных глазах Рэнда промелькнула тревога. — Найджел пострадал.— Ох нет, только не это! — Джоселин была потрясена. Как мог Алексис поступить так жестоко. Ведь он, без сомнения, знал, как привязан Рэнд к своему дяде.— Мне придется вернуться. — Он провел рукой по волосам и окликнул через закрытую дверь. — Чесни, вы все еще здесь?— Конечно, милорд, — отозвался дворецкий.— Распорядитесь, чтобы поскорее оседлали моего коня. Я выезжаю немедленно.— Слушаю, милорд.Послышались удаляющиеся шаги дворецкого, и уже из холла до них донеслись его торопливые распоряжения.— Рэнд! — Джоселин шагнула к мужу и, обхватив его лицо ладонями, твердо взглянула ему в глаза. Она страстно хотела рассказать Рэнду, что все это только происки Алексиса, имеющие целью выманить его из города, но не смела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104