В тоже мгновение Онор увидела десяток индейцев, промчавшихся мимо них. Увлеченные погоней, они решительно бросились по дороге к реке.Когда они скрылись, Волк заставил ее встать. Онор стояла, покачиваясь от усталости и пережитого волнения.— Идем, — повелительно сказал Волк и направился вперед. Она пошла за ним. Ее длинные волосы спутались и лезли ей в рот и глаза. Она сорвала несколько длинных травинок и связала их как могла. Волк шел быстро, и Онор вынуждена была почти бежать за ним. Они петляли по заросшей тропе, и вскоре добрались до обрыва. Внизу голубела река, но берег был чрезвычайно высокий и отвесный. Вождь хмуро посмотрел вниз.— Скоро они поймут, что их провели. Ленапы будут здесь с минуты на минуту.Его мрачность сбила Онор с толку.— А что, разве ты не умеешь плавать, Волк?— Разве я птица? Разве я смогу перенести Лилию на тот берег? — она невольно улыбнулась.— Значит, Волк, ты останешься здесь, со мной? Ведь тебе грозит большая опасность, чем мне.Индеец пожал плечами, выражая глубокое презрение. Онор отошла немного назад и вдруг, разогнавшись, решительно прыгнула в воду, подняв фонтан брызг. Вынырнув недалеко от берега, она, не торопясь, поплыла. Волк всплыл подле нее, бесшумно, как рыба.— Я умею плавать, — гордо сказала Онор, довольная, что хоть на что-то способна без посторонней помощи. Ее сильно снесло течением, но она удачно выбралась на берег.— Ну, теперь мы в безопасности? — спросила она.— У ленапов пироги; они тоже переплывут реку.— Отвернись, я выжму платье, — Волк послушно отвернулся. — Мой корабль, надеюсь, уже ждет меня. На нем-то, я думаю, можно чувствовать себя спокойно.И они снова двинулись в путь.
К вечеру они выбрались на берег моря. Волк исчез и через несколько минут появился с легкой пирогой, той самой, в которой он не так давно вывез Онор-Мари с тонущего судна. Отремонтированный корабль покачивался на волнах, белоснежные паруса легко колебались на ветру. Вскоре они уже поднимались на борт «Белой чайки». Онор привела Волка в свою каюту, убранную изящно, словно одна из комнат в ее замке. Это была одновременно и спальня, и будуар. Индейский вождь обладал достаточной выдержкой, чтобы не проявить неуместного любопытства по отношению к этому жилищу. Его взгляд рассеяно скользнул по красному дереву и шелковым покрывалам. Онор заметила, что он сильно побледнел. Морская вода была не лучшим лекарством для его ран.— Тебе больно? — спросила Онор, забыв с кем имеет дело. Волк посмотрел на нее в недоумении.— Только трусливые собаки-алгонкины думают, что могут испугать воина нашего племени. В нашем роду нет трусов.Онор смутилась, испугавшись, что индеец обиделся.— Что ты, Волк! Я уверена, что ты самый храбрый воин в мире. Но ведь ты ранен… Я тебя перевяжу, можно?Волк не стал спорить, и Онор осторожно перевязала его раненое плечо и глубокий ожог на бедре. К счастью, эти повреждения были не столько опасны для жизни, сколько болезненны. Индейцы умели продлевать жизнь пленных почти так долго, как хотели.— Когда отплывает твой корабль, Лилия? — вдруг спросил Волк.— Завтра утром… Когда я прикажу… Да я еще и с капитаном не поговорила, — она ощутила странную растерянность, словно ее уличили в каком-то проступке.— Что ж, хорошо. Я ухожу. Ты в безопасности.— Волк! А ты? Тебя поймают! Они убьют тебя!— Нет. Я доберусь до своего племени, Лилия.Он невозмутимо встал и направился к двери. Онор растерянно глядела ему вслед, не находя слов. У самого выхода из ее каюты он вдруг оглянулся и спокойно сказал:— Я люблю тебя, Тигровая Лилия.Онор задохнулась от неожиданности. Нет, подумать только, он даже не остановился! Уходит, как ни в чем не бывало. Онор поддалась внезапному порыву.— Волк! — она побежала за ним. — Подожди, Волк!Она догнала его и заставила вернуться в каюту. Она мягко положила руку ему на плечо.— Я тоже люблю тебя.Волк улыбнулся спокойной счастливой улыбкой. Его рука нашла ее руку, и Онор ощутила его крепкое пожатие. Так они стояли минуты три, не шевелясь, не разговаривая. За это короткое время Онор успела осознать, что за свою жизнь не любила никого, кроме этого дикого жестокого индейца, чуждого ей по духу, манерам, привычкам. Она вспомнила свою жизнь, жизнь богатой, умной, свободной и холодной женщины, и почувствовала бессмысленность и бесполезность своего одиночества, которое она гордо именовала свободой.Она так долго отталкивала от себя любовь, так дорожила своей независимостью, и вот она наказана — чувство настигло ее в глуши, среди диких племен индейцев, случайно заброшенной в далекую страну — Новый Свет.И ей уже неинтересно — хорошо это или плохо — любить вождя индейского племени, ей безразлично, добр он или жесток, уродлив или красив, умен или глуп. Он ее полюбил — чего ж еще. Онор привстала на цыпочки и ласково коснулась его губ. Он неумело, но с горячим искренним чувством и теплотой, ответил на ее поцелуй, но где-то в самой глубине его темных глаз Онор читала растерянность. Он не ждал от нее любви. Она была дамой в пышном кринолине, красивой и далекой, девой, пришедшей из далекой страны, загадочной посланницей небес. Он не знал, что она способна любить. Но он безоговорочно верил ей.Онор не колебалась. Новое для нее, настоящее, сильное чувство заполонило ее целиком, до самых глубин ее души. Ее янтарные глаза излучали свет. Ее трепещущее тело тесно прижалось к Волку. На какую-то секунду Онор отняла у него руку и погасила свет. Они больше не нуждались в нем. Она отдала ему всю свою любовь, все тепло, на какое только была способна. Она бы рассмеялась, если бы кто-то упрекнул ее. Пусть у ее любви не было будущего, но она была так счастлива, что ни за что не отказалась бы от этих мгновений…Лежа в глубокой темноте, Онор с ласковой улыбкой глядела на Волка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94