Алгонкины боятся их. Но однажды солдаты не смогут им помочь, и здесь снова будут свободные земли.— А там, за озером?— Там живут алгонкины. Враги гуронов. Враги бледнолицых.— Уж вы-то, индейские племена, могли бы как-то договориться между собой.— Это не так-то легко, Лилия. Хотя в твоих словах есть своя правда. Но ты слишком мало знаешь. Не можешь понять. Впрочем, твои франки не ладят с английскими солдатами, хотя имеют кожу одного цвета. Почему?— Черт их знает… Я всегда была далека от политики. Похоже, и те и другие просто зарятся на одни и те же новые земли.— Которые не принадлежат ни тем, ни другим.— Да, но вы здесь давно уже разобрались, где чья земля. Вот и жили бы спокойно каждый на своей.Они спустились с холма по извилистой тропе. Судя по отдаленному мычанию, ее протоптал пасшийся здесь скот.— Сделаем небольшой крюк, — тихо сказал Волк. Она коротко кивнула. Они сошли с тропы и свернули в заросли. Мгновение спустя Волк остановился и сделал Онор знак молчать. Невдалеке хрустнули ветки.— Наверное, корова, — шепнула Онор. Он покачал головой.— Голос, — едва слышно проговорил Волк. Через секунду она услышала, что он был прав.— Индейцы?Он отрицательно качнул головой. Голоса приближались, и Онор послышался приглушенный смех. Они стояли, полускрытые густым орешником.Волк настойчиво нажал на ее плечо.— На землю.Она растянулась на траве, Волк тут же присоединился к ней. Какое-то время они выжидали, пока обладатели голосов не появятся в пределах видимости. Сквозь просвет между ветками хорошо видна была дорога, заросшая травой и полевыми цветами. Здесь, должно быть, редко кто проходил.Наконец, на тропе появились двое, и Онор невольно улыбнулась, а Волк заметно расслабился и отпустил лук, в который уже готов был зарядить стрелу. Это были совсем молоденькая девушка и ее столь же юный кавалер.Он держал в руках горсть лесной ежевики, а девушка брала их по одной и отправляла в рот. Они чему-то смеялись, уверенные, что одни здесь.Прикончив ягоды, они остановились в двух шагах; тонкие руки девушки обвили шею ее спутника, и их губы слились в бесконечно долгом поцелуе. Онор еле сдерживалась, чтобы не хихикнуть. Она еще никогда не пробовала тайком подглядывать за влюбленными. Волк наблюдал за развернувшейся сценой задумчиво и совершенно серьезно. Выражать удивление он считал недостойным, и поинтересовался равнодушно, даже вскользь, словно между прочим:— Что они делают?— Целуются, — машинально ответила она шепотом.— Зачем?Онор прыснула. Бедные влюбленные встрепенулись и, как испуганные птицы, бросились наутек. Онор расхохоталась, свернувшись в клубок, потому что от смеха у нее сводило все внутренности. Последнее, что она успела заметить, был понимающий взгляд оглянувшейся девушки. О чем она наверняка подумала, Онор тут же догадалась и всхлипнула от смеха. Вытирая выступившие слезы, она увидела, что Волк, непоколебимый, как скала, ждет, пока она отсмеется и придет в себя.— Волк… — она снова хихикнула, — что значит «зачем»? У вас, что, люди me влюбляются, не женятся, не рожают детей?Казалось, он был озадачен.— Ты ведь не хочешь сказать, что белые так… размножаются?У нее началась истерика. Ей понадобилось несколько минут, чтобы хоть отчасти отойти.— Нет, конечно… Просто, пока они еще не женаты, и пока… м-м… не живут вместе, должны же они как-то выражать друг другу свои чувства? — Волк подпер рукой подбородок и сосредоточенно уставился на нее. Онор почувствовала, что начинает заливаться краской. — Вот и… Ну, вот они и целуются.— Это такой обычай?— Обычай? Нет. Зачем обычай? Это не обязательно. Не хотят, не надо.Никто не заставит. Но они хотят, вот и весь смысл. Понимаешь?— Не совсем.Она беспомощно развела руками.— Раз ты не понимаешь, ничего тут не поделаешь. Детей ведь тоже не обязательно иметь, но они почему-то есть. Это же не обычай, правда?— Не обычай. Но так надо.— Сдаюсь, — она упала спиной на траву. — Я сдаюсь. Когда-нибудь сам поймешь.— У нас нет такого.— Уж это я поняла. Надо же, какая чистота нравов. Впрочем, я ведь скорее исключение из правил. Большинство девушек выдают замуж за выбранный их родителями денежный мешок или титул, или и то, и другое. Они до свадьбы едва ли обмениваются парой фраз, какие уж там поцелуи. Это… так, тайком, если повезет.— У бледнолицых странные обычаи. У гуронов отец не станет неволить девушку, если она не хочет.— Приличная девушка не знает, хочет она или нет. Она посещает балы под присмотром родителей, которые присматривают ей выгодную партию. Все остальное время она сидит дома и не ходит дальше церкви. Откуда ей знать?— Странный обычай. И они потом довольны, эти женщины?— Кто-то да, а кто-то нет. Кому это потом интересно?— И если нет, они возвращаются к родителям?— Что ты, никогда! Это навсегда.— Странно.— Ты прав. Кто-то тихо горюет, кто-то тихо изменяет, каждая как-то устраивает свою жизнь.— А ты, Лилия? Что хотела делать ты? Ты стала женой старца, — она подсунула себе руку под голову, чтобы было удобнее, и, глядя в небеса, ответила с чистосердечностью, которая всегда шокировала всех, кто хорошо ее знал.— Я? Не знаю. Пожалуй, изменяла бы, но очень тихо. И надеялась, что однажды он навеки даст мне свободу.— В твоем сердце есть жестокость.— Знаю. Но я только искренне говорю то, о чем другие молчат. И мне кажется, ты можешь понять меня.Он протянул руку, помогая ей встать. Они углубились в лес, продолжая переговариваться вполголоса. Наконец, разговор стих, и они молча боролись с зарослями, переступая через колючий бурелом.
Красный Волк все чаще с беспокойством прислушивался к таинственным звукам леса. Онор ничего не слышала, но знала, что понапрасну Волк не станет волноваться, он не паникер, это уж точно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94