На чердаке Буйницкий просидел две недели, а Перовский, соблюдая все меры предосторожности, носил ему еду. Когда пыл сыщиков немного поугас и розыски велись уже не столь тщательно, Буйницкий сбрил бороду, напялил на голову парик и, тайком выбравшись из своего убежища, вместе с шурином отправился на вокзал. Билеты на ночной поезд Перовский купил накануне, и они прибыли к самому его отходу, когда сигнальный колокол на перроне ударил второй раз. Благодаря удачному гриму Буйницкого никто не узнал, хотя возле почтового вагона суетились, сдавая почту, его недавние коллеги — служащие почтово-телеграфной конторы Симферополя, привёзшие корреспонденцию к поезду, точно так же, как и он, всего за две недели до того.
Доехав на поезде до Харькова, сообщники сделали там пересадку и отправились в Киев, а оттуда в Одессу. Приехав к брату, Буйницкий много кутил, тратил деньги на шикарную одежду, но, по его словам, твёрдо собирался уйти за кордон, потому что «теперь в России меня искать будут ещё долго, — даже в столицах писали обо мне». Единственно, чего они опасались с Перовским, так это, что при нелегальном переходе границы проводники могут их убить и ограбить. Сами выросшие в местах, примыкавших к румынской границе, они прекрасно знали о существовании такого промысла среди местных крестьян. Выбрав «пассажира» побогаче, особенно если он бежит от закона, уводили его к границе, и там, где-нибудь в глухом месте на сопредельной территории, приканчивали, обирая до нитки. В таком случае закордонным властям дела не было до чужестранного бродяги, да и в России его самого никто не жалел и убийц беглеца особенно не разыскивали — ведь убийство произошло на территории иностранного государства. Осторожничая, Буйницкий и Перовский на этот случай хотели приобрести оружие и подыскать проводника через границу понадёжнее, из знакомых людей. Для осуществления своих планов они выехали в Бессарабию, направляясь в Кишинёв, а куда они последовали далее — Дмитрий Буйницкий уже не знал.
Получив эти сведения, симферопольские сыщики обыскали дом Крылова на Госпитальной и нашли там следы пребывания Буйницкого. На чердаке они обнаружили объедки, несколько пустых бутылок из-под водки и пива, разорванный пост-пакет и засунутый под стропила свёрток, в котором оказались 3 тысячи рублей. Эти билеты были ветхие, изъятые из оборота, проштемпелёванные казначейством. Их отсылали для уничтожения, и для Буйницкого они были просто мусором.
Обнаружение тайного убежища Буйницкого и выявление личности его сообщника не приблизило следствие к отысканию самого похитителя и его шурина. На всякий случай дали знать на границу о готовящемся переходе, да продолжали проверять места, где бы беглец мог оказаться. За домом жены Буйницкого в Болграде было установлено самое тщательное тайное наблюдение.

* * *
Со дня бегства Ивана Буйницкого минуло более месяца, когда в ночь на 3 августа 1890 года в Болграде во время обхода патруля, состоявшего из городового Синегирова и нескольких местных обывателей, ходивших в дозор по очереди, ими был замечен неизвестный мужчина, который с опаской шёл по улице, стараясь держаться в тени заборов. Синегирову показалась подозрительной эта фигура: было уже около двух часов ночи и держал себя этот человек весьма странно, «не как добрый человек, открыто идущий по своей надобности», как написал впоследствии в своём рапорте городовой Синегуров. Он окликнул неизвестного:
— Эй! Ты кто таков? Чего по ночам шляешься?
И услыхал в ответ дерзкие слова:
— А тебе какого… надо? Чего присучился?! Куда надо, туда и иду!
Вскипев благородным негодованием, Синегуров за— кричал:
— Я т-т-те покажу, какого мне надо! — И, обращаясь к обывателям, входившим в состав его патруля, приказал: — А ну, хватай его, ребята!
«Ребята» не замедлили исполнить приказание городового.
— Ведите его в участок, там ему живо растолкуют что к чему! — многообещающе произнёс Снегуров.
Задержанный, заметно сбавив тон, стал просить отпу-стить его:
— Ну что вы, право, братцы! Я думал, шутник какой окликнул, вот и нагрубил. Отпустили бы вы меня. И вы, ваше благородие, ей-богу, отпустили бы?! А я бы вам водочки поставил или вот хотите — рубль дам?
Но ни обещанное угощение, ни деньги не соблазнили городового — дерзкого незнакомца поволокли в участок. Всю дорогу он жалобно канючил, прося его отпустить, но, когда до дверей участка оставалось не более десятка шагов, вдруг резко оттолкнул державших его под руки «обходных», и те, не ждавшие подобного фортеля, повалились в разные стороны, как кегли, а вырвавшийся из их рук незнакомец бросился бежать. На секунду Синегуров и «обходные» опешили, но, скоро придя в себя, бросились за ним в погоню. Среди патрульных было несколько молодых парней, бежавших весьма быстро, они-то скоро стали настигать беглеца. Но он, повернувшись к своим преследователям, крикнул, поднимая руку:
— Оставьте меня, не доводите до греха! У меня револьвер, я стрелять буду!
Ему не поверили, думая, что он пугает, но в этот момент действительно загрохотали выстрелы, и пули засвистели совсем рядом с головами дозорных и подоспевшего городового. Сделав несколько выстрелов, неизвестный бросился бежать дальше, но Синегуров и его люди не прекратили преследование, зная, что на звуки выстрелов и их свистки тревоги непременно прибежит подмога. Так и вышло! Оторвавшийся от погони незнакомец угодил прямо в объятия сидевших в засаде у дома жены Буйницкого полицейских, которые, заслышав стрельбу и шум погони, вышли на перехват беглецу. Его повалили на землю, обезоружили, скрутили ему руки и под усиленным конвоем доставили в участок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68