Чем ближе подъезжали они к местечку, тем живее становились воспоминания о странных событиях и происшествиях, пережитых им в 1780 году. Как вышло, что он столько лет не думал и не вспоминал о них? Он нетерпеливо оглядел окрестности и вскоре понял, что сейчас они проедут замок Альдорф. Николай испытал сильное потрясение, едва завидев вдали развалины давно покинутого замка. Взгляд старика застыл, сердце едва не остановилось, а рука непроизвольно потянулась к нагретому осенним солнцем шнурку звонка. На склоне холма лежал разбитый и расколотый на куски замок. Может быть, его разрушили проходившие здесь войска революционной Франции? Или каменную цитадель в течение десятков лет использовали как каменоломню? Лучше всего было бы сейчас остановиться и прогуляться по склону холма, но в последний момент Николай сдержался и не потянул шнур звонка. Нет смысла возвращаться на это место. Он хочет еще раз увидеть одного человека. И это все. Ему не нужны руины исчезнувшего мира. Что прошло, то прошло. Да и вообще стоило ли затевать это путешествие?
— Что ты так пристально смотришь на эти развалины? — спросила Тереза.
— Что, что? — сердито откликнулся он. — Я не смотрю.
Отношение Терезы к неожиданному изменению планов путешествия было явственно написано на ее лице. Она откровенно скучала. Толчки кареты на ухабах не позволяли читать, а красоты пейзажа за окном недолго занимали внимание девушки. Ее настроение нисколько не улучшилось после того, как они в Волькерсдорфе вышли из кареты и направились дальше пешком.
Им потребовалось около часа, чтобы добраться до монастыря. Небольшое владение было окружено стеной, между камнями которой пробивались усики виноградных лоз.
— Ну и куда мы теперь пойдем? — недовольно спросила Тереза.
— Мы идем к одному человеку, — коротко ответил Николай.
— В монастырь?
Он кивнул. Дед и внучка миновали открытые ворота и по гравийной дорожке подошли к двери. Николай постучал. Через некоторое время внутри послышались шаги. Дверь открылась, на пороге стояла сестра.
— Да, слушаю вас, — сказала она.
Николай снял шляпу. Парики вышли из моды уже несколько лет назад, но было заметно, что монахиню неприятно поразил вид простоволосой головы.
— Что вам угодно? — дружелюбно спросила монахиня.
— Меня зовут Рёшлауб. Николай Рёшлауб. Это моя внучка, ее зовут Тереза.
Тереза сделала книксен.
— Я ищу одну обитательницу вашего монастыря, — продолжал Николай. — В миру ее звали Магдаленой. Магдаленой Ланер.
— Да, она живет здесь, — ответила женщина несколько менее дружелюбно.
— Я могу ее увидеть?
— Не думаю, что это возможно.
Однако сестра отступила в сторону и позволила посетителям войти. Потом она закрыла дверь, коротко кивнула и произнесла:
— Прошу вас, подождите здесь.
Николай кивнул. Взгляд его упал на календарь, висевший на стене возле входной двери. Подождать! Какое мелкое слово, совершенно не подходящее к нынешним обстоятельствам. Только сейчас, стоя здесь, он вдруг понял, что он полстолетия только и делал, что ждал этого мгновения. Полстолетия? Да, почти всю свою жизнь. Тереза была сильно озадачена.
— Кто эта женщина?
Но Николай не ответил. Он не мог говорить, горло сдавила невидимая петля. Она жива! Она здесь, где-то за этими стенами. Почему он не приехал сюда раньше? Много лет назад он узнал, что она перебралась сюда, в этот монастырь. Чего он ждал до сих пор? Он так часто думал о ней. А теперь может случиться так, что ему не будет позволено ее увидеть. Но почему? Она больна?
Не желая, чтобы Тереза видела его волнение, Николай отошел в глубину вестибюля и сделал несколько шагов к окну. Отсюда открывался красивый вид на монастырский сад. Вечернее солнце освещало пылавшие осенним желтокрасным огнем кроны каштанов. В центре сада журчал небольшой фонтан. Этот едва слышный плеск только подчеркивал тишину.
Ее лицо. Ее губы. Задумчивость, с какой она опустила голову, рассматривая свои руки. Он никогда не забывал это. Невероятное безмолвие. Расплывчатая картина грязной улицы между кособокими, тесно стоящими домами под серым безрадостным небом.
Когда он снова обернулся, то увидел, что к нему направляется другая монахиня. Ее облачение было таким же скромным, как и одежда сестры, отворившей им дверь. Однако та манера держаться, с какой она приблизилась к нему, и выражение лица говорили о власти и достоинстве не менее красноречиво, чем самое роскошное одеяние.
Женщина остановилась перед ним, слегка поклонилась и спросила:
— Господин Рёшлауб?
Николай кивнул и жестом подозвал Терезу, которая до сих пор, не вполне веря своим глазам, стояла у входа.
— Это моя внучка.
Сестра обратилась к девушке:
— Я сестра Рахиль. Чем я могу вам служить?
Николай нервно мял в руках шляпу.
— В вашем монастыре живет одна женщина, которая очень многое для меня значит, — неуверенно начал он. — Ее имя Магдалена. Магдалена Ланер.
Женщина окинула Николая удивленным взглядом.
— Она все еще живет здесь, не так ли? — добавил он.
— Да, и что?
Она не сказала больше ни слова, будто ее утверждение и не требовало никаких комментариев.
— Хорошо ли она себя чувствует? — спросил Николай. Он сам удивился своему вопросу, высказав первое, что пришло ему в голову.
— Да, хорошо, но кто вы, если мне будет позволено об этом спросить? Вы член семьи?
— Нет, нет, — ответил Рёшлауб. — Нет, я не член семьи. Я друг и не более того. Друг.
Он почувствовал, что Тереза взяла его за руку, и хотя жест был продиктован лучшими намерениями, Николай ощутил неловкость, прикосновение мешало ему. Он взглянул на Терезу, и она убрала руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128