Поэтому Николай снова пересек улицу и, воспользовавшись тем, что из лавки в этот момент выходили несколько студентов, смешавшись с ними, незаметно вошел в магазин. Он медленно прошел по торговому залу, бросил быстрый взгляд на противоположную сторону улицы и сразу же увидел его.
Зеллинг занял стол за последним окном и внимательно разглядывал книжную лавку. Временами он прихлебывал из чашки, не отрывая глаз от магазина. Николай не стал задерживать на Зеллинге взгляд, так как чувствовал, что стеллажи с книгами не слишком хорошее укрытие. Однако, отважившись еще раз посмотреть на Зеллинга, Николай понял, что тот смотрит на не лавку, а на второй этаж здания.
Николай обернулся и окинул взглядом торговое помещение. За свою короткую жизнь он успел повидать немало книжных магазинов, но в этой лавке, кажется, пытались доказать, что книги продаются гораздо лучше, если их складывать, как кирпичи. Как можно было не заблудиться в этом скопище бумажных кип, разрозненных листов и переплетенных книг, которые едва умещались в бочках, представляло для Николая большую загадку. Но служащие господина Кантера, очевидно, хорошо ориентировались в этом лабиринте, да и местные покупатели не испытывали трудностей, так как свободно передвигались в этом кажущемся хаосе, с любопытством рассматривая названия изданий на корешках. И как дешевы были здесь книги! Господин Кантер был, должно быть, или очень хорошим, или, наоборот, очень плохим торговцем, так как таких низких цен, которые были написаны на картонках, висевших над столами с книгами, Николай не видывал никогда в жизни. Неудивительно, что здесь все время толпились студенты, чтобы насладиться недорогими книжными деликатесами.
Стены были до самого потолка уставлены полками, на которых громоздились бесчисленные кипы бумаги. Разделявшие их красные картонки торчали наружу, как дерзко высунутые языки. Только в одном месте стена была свободна, здесь висели портреты нескольких человек. Одного из них Николай тотчас узнал. На портрете был изображен в полный рост профессор Кант, державший в правой руке раскрытую книгу. Правда, при этом он смотрел прямо в глаза зрителю. Во взгляде Канта легко прочитывалось нетерпение, он явно тяготился необходимостью позировать художнику и сгорал от желания снова вернуться к чтению. Черты лица были схвачены очень верно, художнику удалось уловить то, что Николай почувствовал сегодня утром на лекции: кроткую непреклонность выражения, которое придавало правильному лицу что-то холодное и недоступное.
Но каково же было изумление Николая, когда он увидел персонаж портрета, который вдруг во плоти появился в лавке. Правда, он вошел в магазин не с улицы, как другие покупатели, а без плаща и трости вышел из двери, расположенной за конторкой, перекинулся парой слов с продавцами и снова исчез. Николай с любопытством посмотрел ему вслед, видя, как профессор начал подниматься по узкой лестнице, ведущей на второй этаж. Этот человек живет здесь? Над книжной лавкой? Правда, если хорошенько подумать, то это самое подходящее место жительства для не слишком богатого профессора, которому стоит лишь спуститься на один этаж, чтобы окунуться в поток новейших изданий, естественно, очень его интересовавших.
У входной двери снова образовалась небольшая сутолока, и Николай воспользовался этой возможность, чтобы покинуть лавку. Стало окончательно ясно, что Зеллинг и его подручные явились сюда из-за этого профессора. Николай понимал, что должен что-то предпринять.
15
Магдалена побледнела как мел, когда Николай рассказал ей, кого он видел на лекции. Она сидела на кровати и молча слушала его взволнованное повествование. Он хорошо представлял себе, о чем она сейчас думает. Только теперь она поняла, что на самом деле разыгралось в лесу до того, как она вошла в него.
— А двое его спутников, — произнесла она бесцветным тоном, когда он закончил свой рассказ, — как они выглядят?
Но Николай смотрел на нее с нескрываемой яростью. Она раздраженно поморщилась.
— Что с тобой? — спросила она.
Он резко встал. Магдалена изумленно взглянула на него. В необычайном волнении он несколько раз прошелся по комнате. Постепенно он взял себя в руки и сел рядом с ней на кровать.
— Ты должна мне кое-что объяснить, — сказал он со значением в голосе. — В Заальфельде, в том доме, где ты встречалась со своими друзьями, я слышал ваше пение. Это тоже песни той мадам де Гийон?
Магдалена оцепенела. Но потом молча кивнула.
— А ваша община? Это только одна группа или их много?
— Почему ты об этом спрашиваешь? — недоверчиво ощетинилась она.
— Магдалена!
В его голосе появились угрожающие ноты.
— Человек, который застрелился в лесу на наших глазах, перед смертью пропел одну строфу из той же песни.
Он ждал. Но Магдалена продолжала хранить молчание.
— Он был одним из вас, не так ли? — прибавил он. Его голос стал резче.
Она мрачно смотрела перед собой. Не дождавшись ответа, он грубо схватил ее за руку.
— За все это время ты так и не сказала мне правду, не так ли? Ты принадлежишь к этой секте, и поэтому ты здесь.
Она продолжала молчать.
— Это и есть твое понимание правды? — зло спросил он. — Убивать людей, чтобы мешать им выражать свои мысли?
— Они не входят в наше общество! — протестующе воскликнула она.
В комнате наступила тишина. Он уставился на Магдалену неподвижным взглядом. Она отшатнулась от него и прижалась к стене, словно ища защиты.
— Кто они?
Она отвернулась к стене, но Николай схватил ее за руку и силой повернул лицом к себе.
— Магдалена, кто они такие? Это группа, которая отделилась от вас, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128