Подъехав к шлагбауму, он достал из кармана рубашки парковочный билет и торопливо протянул его охраннику вместе с какой-то купюрой. Тот пробормотал:
– la bien, anda .
Шлагбаум медленно пополз вверх. Джульетта в полной растерянности смотрела прямо перед собой. Дамиан жал на газ.
– Пристегнись, пожалуйста, – сказал он. Она молча покачала головой.
– Пристегнись! – закричал он.
Она взяла себя в руки и сделала то, что он велел.
– И перестань рыдать, ладно? – раздраженно добавил он. Она плотно сжала губы. Голова отказывалась работать. У нее возникло ощущение, что она смотрит на себя со стороны, отстраненно наблюдая за некоей Джульеттой. Актриса никуда не годилась. И это его она искала целую неделю?! Зачем? Но откуда он взялся, в конце концов?
Дамиан на бешеной скорости несся по шоссе. Джульетта молчала. Отчасти потому, что скорость пугала ее, отчасти опасаясь его совершенно непредсказуемой реакции. И потом, она не знала, с чего начать. О чем спрашивают сумасшедших? Зачем она вообще куда-то с ним едет?
Они свернули на боковую улицу, потом на проселочную дорогу, петлявшую между каких-то сумрачных зданий, по которым невозможно было определить, то ли это городок или поселок, то ли окраинный район Буэнос-Айреса, то ли вообще галлюцинация. Дамиан сосредоточенно следил за дорогой, ни разу даже не взглянув на нее. Объезжал ямы, старался не задавить собак и кошек, выбегавших на проезжую часть, потом свернул к каким-то полуразрушенным домам, глядя на которые она почему-то решила, что это все же один из районов столицы. Дважды звонил его мобильный телефон, и он быстро-быстро говорил с кем-то по-испански.
Потом она увидела изрядно помятую эмалированную табличку с названием улицы: авенида Перон. Проезжую часть обрамляли одноэтажные дома, ни один из которых не был полностью достроен. У переезда Дамиану пришлось сбросить скорость, и некоторое время они едва тащились. Прямо на путях устроился на отдых разносчик напитков. Рядом с ним из болотистой почвы торчала недостроенная будка железнодорожного смотрителя. Оторвавшиеся от стены края предвыборных плакатов трепыхались на ветру. Возле одного из домиков тренировался маленький мальчик: перемещался на руках вдоль стальной балки, торчавшей из бетонного блока.
– Куда ты везешь меня?
– Туда, где безопасно.
– Разве я в опасности?
– Нет. Со мной тебе ничего не грозит.
– А с кем грозило?
– С самой собой.
Она искоса посмотрела на него. Он ответил коротким взглядом. Он выглядел ужасно. Небрит, и это полностью меняло облик. Волосы сальные. Белки болезненно блестящих глаз испещрены красными прожилками. На нем клетчатая фланелевая рубашка и драные, заляпанные жиром хлопчатобумажные штаны. На ногах пластиковые сандалии на босу ногу, ступни невероятно грязные. Кто же он в самом-то деле?
Вдруг они снова выехали на магистраль, но проехав всего несколько сот метров, свернули на ведущую вниз эстакаду и, если верить указателю, опять оказались в черте города. Миновав еще пару кварталов, Дамиан заехал в подземный гараж. Поставил машину и велел ей вылезать.
Они вошли в лифт и поднялись на восемнадцатый этаж. Снова резкий запах бензина и пота. Они стояли друг против друга, но Джульетта упорно смотрела в пол. Он не делал никаких попыток объяснить свое поведение. Она слышала его дыхание. Он явно нервничал. Ужасно нервничал. Кроме того, казался очень усталым. Несколько раз зевнул. Но не произнес ни слова.
Как показалось Джульетте, квартира, куда он ее привел, состояла из единственной комнаты. На двери висела табличка с именем: «Marta Guitierrez». Чья это квартира? Узкий коридорчик вел в кухню, справа виднелась закрытая дверь с застекленным матовым окошком, по-видимому, ванная. Дамиан тщательно запер входную дверь на оба замка и цепочку. Джульетта в ожидании стояла уже посреди комнаты.
– Садись, – спокойно сказал он. – Хочешь пить?
Она кивнула. Он скрылся в кухне и вернулся с бутылкой воды и стаканом в руках.
– Держи. Лед в холодильнике. Я скоро.
И скрылся в ванной, оставив ее стоять посреди комнаты.
Джульетта села, разглядывая просторное, почти пустое помещение. Стены совершенно голые. Под потолком лампочка без абажура. В углу возле окна – открытые чемодан и сумка с его вещами. На сумке валялись несколько толстых коричневых конвертов. Она рассматривала темно-синий диван и коричневый паркет под ногами. Из ванной доносился шум льющейся воды. Она подошла к огромному, во всю стену окну. Отсюда открывался вид на значительную часть города. Но она ничего не узнавала. Дома. Парки. Бульвары. Она понятия не имела, где находится.
Потом села на диван, открыла воду и стала пить. Сколько раз она представляла себе эту встречу! Это могло произойти где угодно и как угодно. Но только не так. И не здесь. За той дверью сейчас – Дамиан? Что произошло в аэропорту? Почему он там оказался? Почему следил за ней? Она зашла на кухню и огляделась: так же пусто и неуютно, как в комнате, – и вернулась. Взгляд упал на конверты. Немецкие почтовые марки. Адрес знакомый. Это адрес Нифес. Господину Альсине Д., госпоже Кабрал. Хуфре, 1342, Буэнос-Айрес. Столица Аргентины. Она склонилась над письмом, пытаясь расшифровать адрес отправителя. Д-р П. Йан и партнеры. Адвокатская контора. Фазаненштрассе , 37. Марка проштампована довольно четко, на штемпеле дата: 4.03.99.
Она прислушалась к звукам, доносившимся из ванной. Искушение было очень велико, но она устояла. Она хотела услышать объяснения непосредственно от него. По какому поводу он списывался с берлинским адвокатом? В марте 1999 года.
Она снова устроилась на диване. Несмотря на жару, руки у нее ледяные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129