Требовалось настоящее искусство, чтобы, не заблудившись, ходить в полной темноте по таким улицам и не утонуть в куче рыбных или еще более неприятных остатков. Только приблизившись к реке, Виньяк почувствовал, что вонь стала немного слабее.
С наступлением темноты переправа переставала работать, и Виньяку пришлось выбрать более длинный путь через Сите.
Правда, было неразумно ходить ночью по узким лабиринтам улочек этого района. Даже городские стражники после наступления сумерек отваживались забредать в этот пользующийся дурной славой квартал, только вооружившись до зубов и большими группами. Пройдя вниз по течению Сены, Виньяк вскоре добрался до остова моста Пон-Нёф. Внизу черная вода, образуя буруны, обтекала насыпанные фундаменты опор, которые вот уже двадцать лет торчали из реки, как осиротевшие необитаемые острова. Правда, в последние месяцы начались работы по восстановлению моста, и между будущими быками протянулась тонкая паутина из сколоченных между собой досок. Под временными дощатыми пролетами у берега покачивались привязанные к пристаням лодки. Непосредственно над поверхностью воды вокруг основания каждого быка были видны венцы из брусьев. Весной на них возведут опоры, на которых будут держаться вновь выстроенные арки моста.
Он пробрался сквозь прибрежный кустарник и спустился на мокрые доски, которые грозили в любой момент подломиться под его тяжестью. Шум воды под ногами скрадывал шум шагов, а пелена брызг мешала вообще что-либо разглядеть в и без того кромешной тьме. Крепко ухватившись руками за толстые пеньковые канаты, заменявшие перила, он начал осторожно продвигаться вперед, медля и ощупывая ногой качающиеся доски, прежде чем сделать следующий шаг. Не прошло и минуты, как он с ног до головы покрылся потом. Промокшая рубашка ледяным компрессом прилипла к спине, пронизывая все тело нестерпимым холодом.
Он остановился передохнуть на первой опоре. Оба берега, как челюсти исполинской пасти, ощерились, словно зубами, высокими зданиями, а под ногами жадно шевелился язык, готовый слизнуть Виньяка с ненадежной переправы. Зубы художника стучали от страха.
К чему вся эта таинственность? Посланный от герцогини, которого три дня назад привела Валерия, говорил ясно и недвусмысленно. Через два часа после захода солнца он должен войти в замок через вход Сен-Никола. При этом ему надлежало убедиться, что никто не следует за ним. Никто также не должен был знать об этой встрече, в противном случае другая сторона будет вынуждена отменить заказ, содержание которого будет обсуждаться на встрече.
Виньяк сделал следующий шаг по мокрой доске, поскользнулся и упал. Он сильно ударился обо что-то головой и, чувствуя, что судорожно хватает рукой пустоту, вдруг ощутил, что нога его запуталась в канате, удержав от падения в воду. Он рванулся вверх, что-то ударило его по плечу, и через мгновение в дюйме от лица пролетел его кинжал и исчез в потоке. Виньяк тихо выругался, извернулся, ухватившись за канат, и снова встал на узкие мостки. Ему потребовалось еще несколько минут, чтобы выпутаться из каната, спасшего ему жизнь. Он двинулся дальше, соблюдая еще большую осторожность. Прежде чем делать шаг, надо было убедиться, что доска крепко подвешена к канатам. Он долго тащился по доскам, перебирая руками пропахший дегтем и смолой канат, прежде чем наконец добрался до противоположного берега.
Не обращая внимания на боль в ушибленной голове, он пробежал сотню шагов до условленного места и замер там в ожидании у ниши в стене. Небольшие ворота, вделанные в нишу, были заперты. Виньяк не получил никаких указаний стучать. Оставалось только одно — набраться терпения и ждать.
Спустя некоторое время у темных ворот произошло какое-то изменение. Там появилось что-то темное. Виньяк прищурил глаза, но не смог разобрать ничего, кроме какого-то темного пятна на фоне блестящей от сырости стены. Потом он услышал свое имя.
— Мэтр Виньяк? — раздался приглушенный пронзительный шепот на расстоянии вытянутой руки. Едва Виньяк успел выйти из ниши, как темный силуэт приблизился к нему, схватил за руку и повлек к воротам, которые с едва слышным стуком затворились за ними.
Виньяк изумленно посмотрел на человека, который столь бесцеремонно заставил его войти в замок. Незнакомец был закутан в черную накидку. Лицо скрывалось под низко надвинутым на глаза капюшоном, и его черт нельзя было рассмотреть. Человека по-прежнему совершенно не занимали удобства Виньяка. Он продолжал тащить художника за собой по тихой улочке до большого дома, задняя стена которого упиралась в Лувр. Человек коротко постучал в дверь, которая тотчас открылась и поглотила обоих посетителей.
Оба быстро пересекли темный внутренний двор, вошли еще в какую-то дверь и внезапно оказались в ярко освещенном вестибюле. Когда глаза Виньяка привыкли к свету, таинственный человек, который привел его сюда, исчез.
Виньяк осмотрелся. В конце зала находились две винтовые лестницы, по которым можно было подняться на галерею второго этажа, где, видимо, находились жилые помещения. Два одетых в ливреи лакея охраняли входы на лестницы. В камине под галереей, потрескивая, горел огонь, источая благодатное тепло. Пол был выложен плитами из красного и белого мрамора. Вдоль стен были расставлены удобные роскошные кресла, стены украшали турецкие ковры.
Лакеи стояли неподвижно, как статуи. Виньяк нерешительно потоптался на месте и тоже застыл в неподвижности, там, где оставил его незнакомец. Откуда-то доносились голоса, при этом казалось, что говорившие намеренно старались говорить тише.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135