У Атто вырвались какие-то исполненные отвращения и раздражения слова, которых я не расслышал из-за грохота промчавшегося экипажа.
Как только стало тише, он еще раз выразил все, что накипело на душе.
– Слыханное ли дело, Атто Мелани бродит среди мусорных куч на разбитых улицах, словно свинья какая-то. К чему тогда жить в Риме, если приходится передвигаться как животным Святой отец, избавь нас от грязи!
Я бросил на него недоумевающий взгляд.
– Это слова Лоренцо Пиццати да Понтремоли, одного приживалы при дворе папы Роспильози. Однако он был прав, сочинив лет двадцать тому назад эту краткую молитву, обращенную к Клименту IX.
– Неужто Рим всегда был таким? – удивился я, неизменно представлявший себе Град прошлого более привлекательным внешне.
– Помнится, я тебе уж говорил, что проживал в то время в Риме. Так вот, дня не проходило без того, чтоб не латали мостовые. Со всеми своими канавами город превратился в одну сплошную сточную яму. Чтобы как-то уберечься от дождя и нечистот, приходилось обувать боты даже в августе. Пиццати прав: это был не Рим, а Вавилон, в котором никогда не затихал шум. Не город, а конюшня, – заявил под конец аббат, чеканя слова.
– И что же, папа Роспильози так-таки ничего не предпринял для улучшения положения?
– Разумеется, предпринял, мой мальчик. Но ты же знаешь римлян: настоящие ослы. Попытались наладить общегородской сбор мусора, приказали жителям содержать в чистоте часть улицы перед их домами, в частности летом. Куда там!
Тут аббат толкнул меня, и мы оба растянулись на узком тротуаре. Я едва не попал под колеса огромной роскошной кареты, мчавшейся на всех парах. Настроение Мелани испортилось окончательно.
– Карло Борромео считал: чтобы иметь в Риме успех, необходимы две вещи, – кислым голосом сказал аббат, – любит Бога и иметь карету. Знаешь, сколько их в этом городе? Более тысячи.
– Вот почему я, бывает, услышу грохот, а выгляну – улица пуста. Это кареты, проносящиеся вдали. Но куда они мчатся?
– Да никуда. Знать, вельможи, посланники, лекари, адвокаты и кардиналы передвигаются таким образом даже на короткие расстояния. А теперь пошла мода иметь по несколько карет.
– У них что, такие многочисленные семьи?
– Вовсе нет, – усмехнулся Атто. – Разъезжают себе по городу со свитой из четырех или пяти карет, просто чтобы дать понять, какие они важные. А кардиналы и посланники во время официальных визитов используют до трехсот карет. Этим и объясняются заторы и облака пыли.
– Теперь мне понятна та сцена, которую я наблюдал некоторое время назад на площади Постерула. Лакеи двух карет нещадно лупили друг друга, доказывая свое право проехать первым.
И тут Атто снова изменил направление, резко взяв в сторону.
– И здесь тоже меня могут узнать. Один молодой каноник… Давай-ка лучше пройдем по площади Сан-Панталео.
Совсем выбившись из сил, я воспротивился всем этим поворотам, но не тут-то было.
– Молчи и старайся не привлекать ничьего внимания, – оборвал меня Атто, приглаживая свою белую шевелюру. – К счастью, никому нет до нас дела в этом кавардаке, – и чуть слышно добавил: – Терпеть не могу находиться в подобном обличье.
– Гораздо безопаснее, – мы оба это понимали, – было пройти через многолюдный рынок на площади Навона, чем очутиться на виду на площади Мадама или на улице Парионе.
– Нужно поскорее добраться до дома Тиракорды, да так, чтобы нас не заметили часовые, что дежурят у «Оруженосца».
– А потом?
– Попытаемся пробраться в каретный сарай, а уж оттуда в подземные галереи.
– Это будет очень нелегко. Любой сможет нас приметить.
– Знаю. У тебя есть другие предложения?
Только мы собрались смешаться с толпой на площади Навона, как увидели, что никакой толпы там нет и в помине, лишь несколько небольших разрозненных групп зевак, внимающих бородачам-ораторам, взобравшимся на возвышение или просто стул и размахивающим руками. Ни торговцев, ни гор овощей и фруктов.
– Проклятие! Воскресенье! – почти в унисон воскликнули мы.
Из-за карантина и событий последних дней мы совсем забыли, какой сегодня день.
Как и во всякий праздничный или воскресный день, площадь была во власти проповедников, предсказателей и всякого набожного, богобоязненного люда. Вниманию студентов, бедняков, любопытных и праздношатающихся предлагались речи, исполненные то тонких логических умозаключений, то красноречия; тут же сновал и сброд, срезающий кошельки. Вместо привычного рыночного оживления площадь встретила нас серьезной и даже мрачноватой атмосферой, а тут в придачу ко всему и небо затянуло тучами.
Так что пересекая площадь, мы почувствовали себя еще более раздетыми и беззащитными, чем на самом деле. Единственное, что было в наших силах, это держаться подальше от центра площади, теснясь к правой стороне, продвигаться вперед бесшумно, чуть ли не на мысочках, будто мыши, и сделаться почти что невидимыми. Когда от одной группы отделился мальчуган и стал показывать на нас пальцем, я прямо-таки замер от ужаса. Слава Богу, это длилось недолго, и его внимание переключилось на что-то иное.
– В конце концов, нас обязательно заметят, чтоб его! Попробуем слиться с толпой. – С этими словами Атто указал на группу людей невдалеке, в двух шагах от фонтана Рек творения Кавалера Бернини. Могущественные мраморные изваяния четырех водных божеств казались воплощением порицания, словно и они тоже принимали участие в священнодействии, свершавшемся на площади. Каменный лев буравил меня своим бешеным оком. А на другом конце к небесам вознесся обелиск, покрытый иероглифами и увенчанный золотой пирамидкой, как я узнал недавно, тот самый, надписи на котором расшифровал Кирхер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218