– Какой ужас! – невольно вырвалось у меня.
– Не настолько, как тебе представляется, мой мальчик. Молодой король впервые опробовал свою власть. А это возможно, лишь совершая произвол и несправедливость. Как иначе? Ведь благоволить к лучшим, которым в силу своих нравственных начал и без того предназначено быть на вершинах, – ничуть не способствует проверке того, насколько сильна твоя власть. Зато поставить посредственное и дурное над мудрым и добрым, опрокидывая в угоду капризу естественный ход вещей, – это и есть доказательство собственного могущества.
– Неужто Фуке так ничего и не заподозрил?
– Неизвестно. Его много раз предупреждали, что против него что-то замышляется. Но он ни в чем не хотел видеть подвоха. Помню, он частенько говаривал мне словами одного из своих предшественников: «Для того и существуют суперинтенданты, чтобы их ненавидели». Ненавидели короли, которым требуется все больше денег на войны и балы, ненавидел простой люд, который платит по долгам короля.
Фуке даже стало известно, будто вскоре в Нанте готовится некое важное событие, – продолжал Атто рассказ, – но он отказался взглянуть правде в глаза: узнав, что кого-то собираются задержать, уверил себя, что этим несчастным окажется Кольбер. По приезде в Нант он тем не менее послушался друзей, советовавших ему поселиться в доме с подземным ходом. Это был древний акведук, выходивший на морской берег, у которого на причале всегда стоял корабль, готовый к отплытию. Фуке обратил внимание, что день ото дня на улицах Нанта прибавляется мушкетеров. У него наконец-то стали открываться глаза, но он заявил своим сторонникам, что бежать не намерен: «Я обязан рисковать, поскольку не верю, что король желает моей погибели». Это было его фатальным заблуждением! – воскликнул Атто. – Он был приверженцем взаимоотношений, строящихся на доверии, и не заметил, что его эпоха была сметена ураганом подозрения всех и вся. Мазарини не стало, все изменилось.
– Но какой была Франция, пока ею правил Мазарини?
– Какой, какой… – завздыхал тут аббат. – Доброй и старой Францией Людовика XIII. Как бы тебе объяснить получше? Это был мир более открытый и подвижный, в котором свобода слова и суждения, веселость и незаурядность, смелость в поведении и нравственная стойкость главенствовали и казались незыблемыми. В изысканных кружках госпожи де Севинье и ее подруги госпожи де Лафайет, в максимах де Ларошфуко, в стихах Жана де Лафонтена… это проявлялось во всем. Никто не мог предвидеть засилья нового короля во всех областях и нового кодекса поведения, полного ледяного холода.
Полгода потребовалось Змее, чтобы уничтожить Белку. Прежде чем началась тяжба, Фуке три месяца гнил в тюрьме. В декабре 1661 года наконец-то была сформирована Судебная палата, которой надлежало заняться рассмотрением его дела. В нее вошел канцлер Пьер Сегье, председательствующий Ламуаньон и двадцать шесть членов, избранных в региональных парламентах и среди референдариев.
Председатель Ламуаньон открыл первое заседание речью, в которой с трагическим пафосом описал бедственное положение народа, облагаемого что ни год новыми налогами, изнуренного голодом, болезнями, отчаянием. Страшная ситуация усугублялась неурожаями последних лет. Многие провинции буквально вымирали, в то время как жадная рука сборщиков податей не знала пощады.
– А что, нищета народа была как-то связана с Фуке? – поинтересовался я.
– Ну разумеется. Она служила для подтверждения теоремы: в деревнях-де умирают от голода, поскольку Фуке сверх меры обогатился за государственный счет.
– А это было не так?
– Конечно, нет. Собственно говоря, Фуке и нельзя было назвать богатым. Да и после того, как он был отстранен от должности, обнищание французского народа усилилось. Но дослушай до конца.
В самом начале судебного разбирательства в храмах повсеместно зачитывалось обращение к жителям с просьбой выдавать соляных приставов и сборщиков податей, превысивших свои полномочия. Еще одним обращением им запрещалось покидать места, где это произошло, а в случае неповиновения они немедля обвинялись в казнокрадстве, что было равнозначно смертному приговору.
Последствия этого трудно было переоценить. Все должностные лица, имевшие отношение к финансам, в том числе подрядчики, сборщики налогов были представлены народу в качестве преступников, а богатейший суперинтендант финансов Никола Фуке тем самым становился ни больше ни меньше главарем банды разбойников, губителей народа.
И при этом не было ничего более ложного и несправедливого. Фуке не переставал докладывать при дворе о последствиях, коими чревато повышение налогов, но его не слышали. Однажды Мазарини выгнал его из кабинета после того, как, побывав в качестве интенданта финансов в провинции Дофине с поручением выжать из нее все, что можно, Фуке после тщательного изучения положения дел на месте сделал вывод, что налоги и без того непомерны для этих краев, и посмел подать официальное прошение об отставке. Парламентарии Дофине потом все как один встали на его защиту.
Казалось, все это забыто. Во время судебного разбирательства были зачитаны пункты обвинения в общей сложности не менее девяноста шести, правда, позже докладчик по делу мудро свел их к десяти. Главное, что вменялось в вину Фуке, – ложные займы, устроенные им королю, на которых он якобы нагрел руки. Второе: якобы он спутал деньги короля со своими, употребив их на личные нужды. Третье: будто бы получил от подрядчиков более трехсот тысяч ливров за предоставление им благоприятных условий и присвоил под видом займа эту сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218