— Об этом настойчиво шептались время от времени, когда он служил в Милане у Лодовико Сфорца… который и сам… Но он уже умер, и не будем судить его. Слышал я разговоры о Леонардо, когда он переехал в Рим… К слову сказать, похоже, что иоаннитов немало и в папском окружении.
— Значит, других доказательств у вас нет?
— Эти люди хитрые. Они скрывают свои убеждения и поддерживают друг друга, их сила — в молчании. Что до самого Леонардо, то он очень мало писал на религиозные темы, да вы и сами можете заметить: в большей части написанного им отражены идеи Крестителя. Это уже больше, чем совпадение.
Я силился припомнить, но мне не известны были все работы мэтра. Вспомнилась лишь одна скульптура, виденная во Флоренции; полотно, изображающее Иоанна, совершающего обряд крещения над Христом; еще одно, со Святой Девой и ангелом, с Иоанном и Иисусом у их ног. Да еще, возможно, Иоанн в пустыне. Но являлось ли это доказательством бреда рехнувшегося старика?
— Даже если это и правда, мессер Аргомбольдо, какой интерес да Винчи вмешиваться в это расследование?
— Пути секты извилисты. Если уж один из них участвует в поисках, то не иначе как для того, чтобы направлять их.
— С какой целью?
— Разве вы сами не убеждали меня только что в невиновности Донато Гирарди? Стало быть, виновных надо искать в другом месте. Есть некий символ, которым очень дорожат иоанниты: смерть их пророка. Вам, конечно, известен трагический конец Крестителя: Ирод Антиппа велел отрубить ему голову.
Он какое-то время смаковал эффект от своего вывода.
— Отрубить голову, да. Таким образом, обезглавливание стало у сектантов неким тайным знаком, паролем. Называя его, они узнают друг друга. Вот вам и смысл тех трех преступлений, молодой человек: двое обезглавленных на одного распятого. Превосходство Крестителя над Иисусом Христом!
13
Я оставил его слова без комментариев, посчитав более разумным удалиться, прежде чем Аргомбольдо не обвинил папу в руководстве заговорщиками.
Сделав крюк к дворцу Капедиферро, где я тщетно прождал появления красавицы Флоры, я отправился в Бельведер, чтобы поразмыслить и определить свое положение в расследовании.
По прибытии в дом мэтра я был поражен царившим на этаже переполохом: сновали слуги, перетаскивая сундуки и упакованные картины; из всех комнат доносились громкие голоса. Опустела и сама мастерская, из которой вытаскивали разные деревянные и железные хитроумные устройства — изобретения да Винчи.
Когда я вошел туда, мэтр как раз распоряжался укладкой в высокий и широкий ящик большой стеклянной линзы, уменьшенной модели теплового зеркала. Леонардо, казалось, был не в духе, приказным тоном он давал распоряжения:
— Да нет же, поосторожнее, растяпы! Так вы поцарапаете полировку! Снизу, снизу беритесь, черт бы вас побрал!
Я подошел к нему.
— А, Гвидо! Вовремя пришел, будешь помогать. Берись-ка с этой стороны и подсоби Салаи уложить ящик в сундук у входа.
Я молча исполнил приказание, не желая ничего говорить в присутствии Салаи, которому не мог простить его предательского исчезновения в тот вечер у таверны «Волчья голова».
Вернувшись в мастерскую, я направился прямо к мэтру.
— Уезжаете?
— Увы, Гвидо! У меня нет другого выхода. Вчера мне сообщили, что я не должен покидать своего покровителя и обязан сопровождать его в Савойю на бракосочетание. Срок на сборы дали до завтрашнего утра.
— Завтра утром? К чему такая спешка?
— Интриги моих недругов! Враги у меня довольно-таки влиятельные, Лев Десятый прислушивается к ним. Впрочем, кардинал Бибьена предостерегал меня… И еще те два немца, которые постоянно интригуют против меня, подрывая мой авторитет. От них-то я и упрятываю все здесь… Опасаюсь, как бы они не украли мои методы…
— Но кто же на самом деле эти враги? Чего они добиваются?
— Понятия не имею. Зависть и злоба — плохие советчики. На днях папа получил какую-то анонимку. Меня обвиняют в…
Кулаки мэтра сжались, и я почувствовал, как им снова овладевает гнев.
— Меня обвиняют в некромантии над трупами в Сан-Спирито.
— Что-о?!
— Да, Гвидо, ты правильно расслышал. Вот именно, в некромантии! В письме говорится, что мои анатомические исследования — всего лишь предлог для осквернения трупов, взывания к душам умерших и предсказания будущего по их внутренностям. И прочая, не знаю уж какая, чертовщина.
— Какая чушь!
— То-то и досадно. Все обвинения отличаются глупостью, однако Лев Десятый делает вид, что они весомы. Он мне строго-настрого запретил даже подходить к Сан-Спирито.
Я и так был раздражен инсинуациями Аргомбольдо, но эта новость доконала меня. Мэтра обвиняют в ворожбе и колдовстве!
— Причины, должно быть, показались понтифику очень вескими, раз он согласился избавиться от вас! А ведь вы как-никак протеже его брата!
— О! Здесь с этим не считаются. Как раз недавно мне советовали уехать, уверяя, что Церковь неодобрительно относится к вскрытиям. Что следует успокоить умы. Особенно в свете происходящих событий… Однако за мной сохраняются пенсия, квартира в Бельведере и — вообрази! — уважение Льва Десятого.
Одно совпадение меня поразило: встреча накануне с Капедиферро. Моя откровенность по поводу соображений Леонардо!
— Это изгнание могло иметь отношение к нашему расследованию?
— Не исключается, — согласился он. — Я и не скрывал ни от кого своего неприятия казни обжигальщика.
— Ненависть Капедиферро к вам ни для кого не является секретом. Ведь главный смотритель улиц лично арестовал Гирарди. Так что ваше несогласие он расценивает как прямые нападки на него.
Говоря это, я осознавал, что являюсь единственным виновником немилости к Винчи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72