Предположительно, Энджи. Безо всякого сигнала со стороны Адама она шагнула в круг света, сняла с головы фотомодели капюшон, расправила складки, сбрызнула лаком волосы, припудрила ее фарфоровые щеки и отошла, чтобы оценить свои усилия. Потом добавила еще немного грима.
– Какой мрак!
Фотомодель говорила с сильным эссекским акцентом. Контраст между утонченно-меланхоличной соблазнительной улыбкой, только что блуждавшей по ее темно-красным губам, и этой развязной усмешкой был обескураживающим.
– Я просил тебя быть естественной, – сказал Адам. – Продолжим работу?
Наташа уловила взмах очень длинных ресниц.
– Как скажешь.
Девушка самодовольно улыбнулась.
– Теперь повернись немного, но продолжай смотреть на меня. Смотри через плечо. Стоп. – Так, как сейчас, поняла? – Адам надавил двумя пальцами себе на глаза. – Поверни голову еще немного... Вот так! Наклонись вперед, как будто хочешь убежать, но что-то тебя удерживает.
Девушка наклонилась. С того места, где стояла Наташа, ее поза выглядела неуклюжей. Адам, по все видимости, думал о том же. Он подошел к ней, встал сзади и обнял за плечи, потом наклонил ее туловище вперед, слегка подталкивая ее. Не следовало бы стоять к ней так близко! Он поднял руку девушки, согнул, потом положил свою руку поверх ее руки на горловину плаща.
– Холодно. Завернись в плащ.
Потом он придвинулся к ней вплотную, сжал ладонями ее лицо и слегка наклонил к себе. Он сказал ей слова, которых Наташа не услышала. Девушка ответила улыбкой.
Каков прохвост! Наташа с неприязнью вспомнила о его попытках флиртовать с ней в «Опиум Ден», и это при том, что говорили они о Бетани, о его любви к ней. Но здесь, похоже, дело зашло еще дальше. Почему же ее это так беспокоит?
Адам вернулся к фотоаппарату. Энджи подошла к нему, легко прикоснулась к руке, чтобы привлечь к себе внимание. Или для того, чтобы заявить свои права на него.
Он повернулся к ней, она что-то шепнула. Он кивнул. Она направилась в другой конец комнаты, откуда вернулась с белой лилией, которую протянула фотомодели.
– Ночь, – начал Адам еще более холодным голосом. – Ты бежишь через лес. Ты уверена в том, что тебя преследуют. Ты поцеловала меня, но знаешь, что не должна была этого делать. Оглянись чрез плечо. Так, хорошо. Теперь ты видишь в темноте мое лицо. Я схватил тебя.
Снова трель щелчков. Побледневшее лицо, частично скрытое пышными фалдами капюшона, застывшее в момент вспышки.
– А теперь мечтательная и соблазнительная.
– Как будто занимаюсь любовью с камерой?
– Будь моей гостьей.
О , пожалуйста!
Последняя вспышка потухла, оставив на Наташиной сетчатке мерцающий образ, яркий, как солнечный блик.
– Отлично, Диана, – сказал Адам. – Мы закончили.
– О, дорогой, не говори так, я не смогу этого вынести! – Она скользнула к нему, подол платья и небольшой шлейф плаща протянулись по полу, и ей пришлось повернуться, чтобы выпутаться. Энджи хлопотала вокруг Адама, собирая одежду, потом отошла, чтобы повесить все на вешалку.
Наташа вежливо кашлянула.
– Извини, – обратилась Энджи к Адаму, указывая взглядом на Наташу. – Я забыла тебе сказать.
Выражение лица Адама было красноречивым: не иначе как он спрашивал себя, как долго она здесь стоит. Он выглядел виноватым, что служило лишним подтверждением Наташиных подозрений. И все-таки в ее намерения не входило дать ему возможность легко соскочить с крючка.
– Я бы хотела с вами поговорить. Если, конечно, не помешаю вашей работе.
– Я освобожусь буквально через минуту.
Он посмотрел в сторону черной стенки. Наташины глаза уже привыкли к темноте, и она увидела возле нее стул.
– Присаживайтесь. Я попрошу Энджи приготовить вам кофе.
– Да, спасибо.
Она осталась стоять.
Вынырнув из темноты, Энджи мило улыбнулась Наташе и исчезла в задней комнате студии. Она вернулась через несколько секунд с двумя дымящимися чашками, одну из которых протянула Наташе. Кофе был довольно густым. Если Наташа желает, есть молоко и сахар. «Спасибо». Но взгляд девушки был прикован к кругу света.
Адам стоял на границе света и темноты. Энджи подошла к нему с чашкой кофе, который, без сомнения, был сделан точно в соответствии с его вкусом.
Интересно, подумала Наташа, присутствовала ли Бетани в студии, когда Адам снимал других девушек? Ревновала ли она Адама к Энджи, которая, казалось, знала его очень хорошо, поскольку успевала предупредить любую его просьбу и явно была близка с ним, проводила рядом большую часть его жизни. Как это банально... Люди проводят большую часть времени на работе, в кругу коллег. И именно коллеги делят друг с другом львиную долю неприятностей и успехов.
Наташа сделала глоток. От горького вкуса язык занемел.
Пока Диана приводила себя в порядок в уборной, Адам складывал фотоаппарат, отсоединял провода. Наташа с неодобрением посматривала на Энджи, которая как будто нарочно не торопилась уходить, находя все новые и новые дела – перебирала катушки пленки, стирала заметки на наклейках, разбирала кучи снимков, сделанных «Полароидом». Наташа едва удержалась от язвительного замечания: «Не беспокойтесь. Как мужчина Адам меня не интересует».
Не интересует? Ты можешь это отрицать, но он «интересует» тебя в любом смысле этого слова. Однако он живет сложной жизнью, это очевидно. Возможно, Бетани была независимой натурой, не склонной давать волю собственническому инстинкту? Вот только можно ли любить кого-нибудь и не ревновать при этом?
Судя по всему, Адам давал Бетани множество поводов для ревности. Не решила ли она, что их с Адамом отношения слишком похожи на отношения Россетти и Лиззи, приведшие последнюю к трагическому финалу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98