Не знаю, почему меня оставили здесь спать. И как долго я проспал, тоже было для меня загадкой. Было так темно, что я не мог разглядеть свои часы. Но судя по неприятному ощущению во рту, я проспал несколько часов.Меня разбудил разговор; хотя голоса были приглушенными, все было слышно, несмотря на то что дверь в гостиную была на противоположной стене кабинета. Внезапно голоса стали громче – были ли они разгневанными? Вероятно, когда они начали покрикивать прошлый раз, я и проснулся.Я встал. Снял с себя туфли. Прокрался через кабинет к двери. Я не осмелился приоткрыть ее. Но решился приложить к двери ухо.– Фрэнк, – говорил хриплый голос, – это ты привел к нам Брауна и Биоффа. Это ты все придумал, и твоя затея не удалась.– Раньше ты не жаловался, Поль. Поль?Боже мой! Поль Рикка! Официант. Человек номер два. У Капоне был его Нитти, у Нитти был свой Рикка. А у меня не было пистолета.– Нам незачем попадаться всем, – заявил Рикка. – Помните, как Эл отдувался за всех и один отправился на суд? И сейчас мы именно так должны себя вести.– Но ситуация изменилась, Поль. – Это был явно голос Нитти, но что-то в нем было не то. Что-то переменилось.В его голосе больше не было силы. – Фрэнк, – продолжал Рикка, – ты можешь взять на себя вину, а мы обо всем позаботимся до того времени, когда ты освободишься.Правильно. Точно так же, как Нитти позаботился о Капоне.– Это не тот случай, – произнес Нитти более уверенным голосом. – Это же секретное обвинение. Никто не может взять на себя вину остальных. Нам всем надо держаться вместе и постараться справиться с ситуацией.Рикка начал ругаться по-сицилиански. Нитти тоже. Ругань становилась громче. Другие голоса на английском и сицилианском пытались урезонить их. Кажется, я слышал Кампанью.Я встал на колени. И посмотрел в замочную скважину. Прямо как в деле о разводе.Я смог разглядеть их. Они сидели в гостиной, одетые в коричневые костюмы – ни дать, ни взять, собрание бизнесменов, только среди них были Фрэнк Нитти, Поль Рикка, Луис Кампанья, Ральф Капоне и другие, чьих лиц я не увидел. Но если бы я их и мог видеть, то, уверен, их имена заставили бы меня поежиться от страха.Рикка, чье лицо с высокими скулами было покрыто оспинами, был бледен, и задыхался. Он указывал на Нитти в то время, как они стояли друг против друга. Рикка был намного выше маленького парикмахера.– Фрэнк, ты сам этого просишь.Пять простых слов.Гробовое молчание. Нитти смотрел на других, на их лица. Мне кажется, насколько я мог увидеть, что все, кроме Кампаньи, избегали его глаз. И даже Луи не сказал ни слова в его защиту.То, что Нитти не поддерживали, означало одно:Рикка низвергнул Фрэнка. И без всяких опасных, запутанных, похожих на шахматные комбинаций, которые понадобились Нитти, чтобы скинуть Капоне с его трона и отправить в тюрьму. Рикка смог одной только сило характера и сильной волей покончить с Нитти.И Нитти это знал.Он подошел к входной двери.Я не видел, но слышал, как он открыл дверь Холодный мартовский ветер помог мне понять это Нитти снова попал в поле моего зрения. Он стоял ко мне спиной, указывая им на дверь. Мужчины медленно переглянулись и поднялись. Я отошел от двери, вернулся к дивану и, дрожа, сел. Я знал, что это означало. Его молчаливое приказание покинуть его дом было нарушением правил сицилианских крестьян, касающихся гостеприимства по которым они все росли. Таким образом, он повернулся спиной к ним. Таким образом, он высказал им свое презрение. Нитти бросил им вызов. Особенно Рикка.А слова Рикка – «Фрэнк, ты сам этого просишь», по сути, были смертным приговором.Я слышал, как они двигались там, надевая пальто и шляпы, не говоря ни слова.Хотя в конце, когда все, казалось, ушли, мне послышался голос Кампаньи. Он сказал просто: «Фрэнк...»И я явственно услышал голос Нитти, который, очевидно, стоял прямо у дверей кабинета. Он сказал:– Спокойной ночи, Луи.Я снова натянул ботинки, вытянулся на диване и закрыл глаза. Думая о том, открою ли я их вновь.Надо мной зажегся свет: я видел его сквозь прикрытые веки. Я продолжал «спать».Кто-то тихонько потряс меня за плечо.– Геллер, – тихо сказал Нитти. – Геллер, вставай.Я сел, притворно застонал и потер глаза кулаками. Потом я произнес:– Извини, Фрэнк. Вот черт! Ох, даже не знаю, что случилось. Я, кажется, заснул.– Я знаю. Я пошел прогуляться, а когда вернулся, ты крепко спал. И храпел. Я не мог заставить себя разбудить тебя. Поэтому решил не трогать тебя.Нитти сел рядом со мной. Он казался очень старым, очень худым, очень усталым. Его щеки ввалились. В его темных глазах не осталось уверенности. Его волосы были всклокочены: маленькому парикмахеру явно следовало подстричься.– Не вижу вреда в том, – сказал он, – что я дал тебе поспать. А уж если быть до конца откровенным; я забыл про тебя. – Он кивнул в сторону другой комнаты. – У меня внезапно появились кое-какие дела, поэтому я отослал жену с сыном в Ронгас, и она еще сказала мне, чтобы я не забыл о Геллере, а я напрочь о тебе забыл. – Он засмеялся.Для человека, который пару минут назад услышал свой смертный приговор и который бросил перчатку Рикка и всей этой чертовой компании, он был на редкость спокоен.– Когда я вернулся из-за океана, – заговорил я, – у меня были проблемы со сном. Но потом я научился засыпать в любое подходящее время. Извини меня.Нитти взглянул на меня, прищурив глаза. С тревогой? Или подозрительно?– Надеюсь, моя деловая встреча не помешала твоему сну, – промолвил он.– Нет, – весело ответил я. Надеюсь, не слишком весело. – Я все проспал.– О чем тебе нужно было поговорить со мной, Геллер?– Но это же ты послал за мной. Фрэнк.– Ах, да. Корреа вызывает тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106