Это был круглолицый мужчина в шикарном белом вечернем пиджаке, с зачесанными назад черными волосами, – ну прямо Эдвард Дж. Робинсон. Даже когда он сидел, было видно нелепое сочетание высокого стройного тела и толстой круглой физиономии. Перед ним стоял бокал со спиртным, в руке он вальяжно держал сигарету. Рядом с ним сидела рыжеволосая, а рядом с ней восседал Джордж Браун. Он был в смокинге, очках в тонкой оправе; у него было три подбородка. Браун был толстым и казался мягким человеком. В глаза сразу бросалась батарея пивных бутылок, стоящих перед ним; у полдюжины были различные иностранные наклейки. Он как раз наливал пиво в стакан.– Нат Геллер, – сказал Ники Дин, оценивающе рассматривая меня своими темными, красивыми глазами, которые были самыми привлекательными в его лице. Блондинка уселась рядом с ним. Я стоял, держа в руках бокал с ромовым коктейлем.– Ники Дин, – протянул я. – Кто же следит за твоим хозяйством?Под хозяйством Дина я подразумевал «Колони клаб», его заведение на Раш-стрит, в котором внизу находились ресторан и бар, а наверху – казино, его чудесный изысканный дом.– Моя девушка Эстелл, – вдруг сказал он, как будто не слышал моих слов; грудастая маленькая блондинка с любовью улыбнулась ему, перебирая пальцами его прилизанные черные волосы. – Ты помнишь Эстелл?Значит, Эстелл говорила ему обо мне. – Я водил с ней знакомство в те дни, когда занимался ворами-карманниками, – ответил я, нервно улыбаясь и пожимая плечами. – Занятная девочка. Умна, как черт.– Занятная. Умная. Конечно, она такая. Мне ее не хватает. Садись, Геллер. Подсаживайся к Дикси. Я так и сделал.– Привет, Дикси, – сказал я.– Здорово, – ответила Дикси, мельком взглянув на меня. Но она была из тех девушек, мимолетный взгляд которых сулил часы удовольствия.Браун допивал пиво. Официантка в черно-белой униформе, открывающей ноги, подошла к столику. Она принесла Брауну еще три бутылки пива с новыми наклейками, а пустые поставила на поднос. Толстяк вручил ей стодолларовую купюру и произнес:– Скажешь, когда деньги кончатся. Последнюю пятерку оставь себе, крошка.Она поблагодарила его и ушла, а Браун посмотрел на меня.– Я тебя знаю, – заявил Браун, прищуривая свои покрасневшие глазки. Впрочем, нос его тоже был красного цвета. – Ты – сыщик.Девицы посмотрели на меня.Дин выпустил колечко дыма и промолвил:– Как ты оказался в Тинселтауне?– Бизнес. А вы, ребята, что здесь делаете? Дин улыбнулся Брауну, но тот не смотрел в его сторону: он наливал себе пиво. Дин ответил:– Мы здесь работаем. В профсоюзе работников сцены.– Серьезно? Тут можно мошенничать? Браун рыгнул, прикрывая рот рукой.– Это не мошенничество, – заявил он с негодованием. – Мы служим рабочим людям. Без нас они были бы под угрозой. Работодателю можно доверять только тогда, когда вы пожимаете друг другу руки. Но когда он отпускает вашу руку, вы для него больше не существуете. Вот тут-то и появляемся мы. Извини.Браун не зря сидел сбоку: он встал и вышел.– Пошел в комнату для мальчиков, – объяснила мне рыжая. – Он это проделывает каждые полчаса.– Вы можете по нему часы проверять, – промолвила блондинка.– Девочки! – прикрикнул Дин, и это означало, что им следует помалкивать. – А что за бизнес у тебя здесь. Геллер?– Брожу тут в поисках дочери, не своей, конечно. Один толстосум из Голд-Кост нанял меня, чтобы я разыскал его малышку. Она где-то здесь, хочет попасть в кино.– А я – актриса, – вдруг заявила блондинка. Рыжая предпочла не говорить о своем занятии.– Да здесь полно актрис, сам увидишь, – сказал Дин. – Что-нибудь удалось узнать?– Да. У отца был ее старый адрес, который он проверил. Выяснилось, что она где-то подрабатывала статисткой. Я проследил за ней с помощью ГКА.У Дина даже мускул на лице не дрогнул при упоминании Гильдии киноактеров. Просто он спросил:– Так она вернется домой?Я отрицательно покачал головой.– Не думаю. Мне дали для нее денег, и, думаю, ей их хватит еще месяцев на шесть.Кстати, эта история была отчасти правдивой: если вдруг Дину придет на ум проверить мои слова. Разница была лишь в том, что эту работу мне поручили пару месяцев назад, по телефону, в Чикаго. Этим утром я позвонил папаше – денежному мешку и спросил его, не хочет ли он, чтобы я поискал его дочку, пока я здесь. Он согласился и попросил выдать ей чек на пять сотен, если она нуждается в деньгах, пообещав вернуть мне эту сумму, когда я вернусь, и заплатить еще. Разговор о поисках девушки через ГКА был пустым трепом, хотя она оставила свой новый адрес у своей старой хозяйки. Монтгомери все это проверил, и она дала ему этот адрес. Легенда была подходящей.– Если она хорошенькая, – сообщил Дин, – ей не понадобятся их деньги.Блондинка медленно попивала из своего стакана, рыжая опустила глаза. Мне показалось, что в них увидел презрение. То ли к Дину, то ли к самой себе, а, может, ко всему миру – не знаю.– Может, ты и прав, – сказал я. – Но она взяла деньги.Дин пожал плечами. В другом конце зала заиграл оркестр. Они играли «Я буду искать тебя».Вернулся Браун и втиснул свою огромную задницу на скамью.– Где официантка? Мне нужно еще пива. Никто не ответил ему.– Хочешь потанцевать, Дикси? – спросил Дин.– Конечно, Ники.Он покосился в мою сторону своими темными глазами.– Потанцуй с ней. Геллер. Это звучало как приказ.– С удовольствием.Я провел Дикси мимо столиков к танцевальной площадке и прижал к себе. От нее хорошо пахло, как от свежего сена. Мне было противно думать о том, как Дин обнимает ее.Дикси заговорила первая:– Правда, Ники замечательный?– Он просто душка.– Конечно. О, посмотрите. Это Сидни Скользкий.– Кто?– Сидни Скользкий, фельетонист!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106