О деле мы не разговаривали, а лишь обсуждали мой полет и обменивались ничего не значащими фразами. Лишь однажды он спросил меня, что я думаю о переизбрании Франклина Рузвельта на третий срок. Я сказал, что толком не знаю говорили ли об этом официально. Монтгомери ответил, что не говорили, но что в ближайшее время такое заявление будет сделано. И я сказал, что, вероятно опять буду за него голосовать.– Я работал на него в тридцать третьем и тридцать седьмом, – промолвил Боб задумчиво и серьезно, – но это противоречит моей натуре – голосовать за любого президента в третий раз. Слава Богу, у нас не королевская власть.Был здесь юбилейный портрет или не было?– Вы понравились мне в том фильме, где вы играли убийцу, – сказал я.Боб улыбнулся, но это была не улыбка киллера.– Мне эта роль понравилась больше всего, – признался Роберт.– Вам, кажется, вручили за ее исполнение награду Академии киноискусств?– Да, – он засмеялся. – А вы знаете, что Академия киноискусств и наук действительно существует?– О, не совсем, не знаю.– Это профсоюз компании. – Вот теперь он улыбнулся улыбкой киллера. – Профсоюз провалившейся компании. Дело в том, что Лу Б. Майер хотел бороться с любым узаконенным союзом актеров и директоров. Предполагалось, что Академия станет арбитром в делах между студией и гильдиями. Вы можете себе представить, насколько эта организация была беспристрастной. Ну так вот, мы положили этому конец.– Это здорово.После завтрака Боб повел меня в соседний «кабинет», который был больше, чем любой номер в отеле «Моррисон»: камин, встроенные шкафы с книгами в кожаных переплетах, фотографии со сценами охоты, развесистые рога на сосновых стенах, обтянутая коричневой кожей мебель (без единого шва). Он уселся на одном конце длинного дивана и разложил на маленьком круглом столе перед собой трубки и табак. Роберт кивнул на стул с пухлым кожаным сиденьем, который стоял напротив него. Я сел на стул и утонул в нем.– Курите, если хотите, – сказал он, прикуривая трубку.– Я не курю.– А я-то думал, все частные детективы курят.– Нет. И моя секретарша не моя любовница. Он был удивлен.– Значит, голливудские понятия далеки от реальной жизни? Но кое в чем я, наверное, прав.– Как так?– Давайте посмотрим: Джимми Каньи, Эдди Робинсон и Джон Рафт – эти персонажи списаны с живых людей.Ну хорошо, Рафт...– То есть вы хотите сказать, – заговорил я, – что в этом старом, жестоком мире живут одни гангстеры?– Совершенно верно. И в этом старом, жестоком Голливуде тоже.– Пеглер рассказал мне, что Вилли Биофф именно отсюда вторгся в профсоюзы. И что именно об этом вы хотите со мной поговорить.Боб кивнул и отложил трубку, не потушив ее.– Я один из тех людей, которые помогли подняться ГКА.– ГКА?– Гильдия киноактеров. Мы не находимся под каблуком Биоффа – нет. Он делал несколько движений в этом направлении. Да и сейчас: я говорю о Биоффе, но фактически президентом ИАТСЕ – Международного союза – является Браун.– Но Браун – личность номинальная.– Правильно. Вы знаете человека по имени Цирцелла?– А это не настоящая фамилия Ники Дина?– Верно. Он, Биофф и Браун неразлучны здесь.– Это плохо, мистер Монтгомери.– Боб, – поправил он меня.– Боб. И если бы вы стали называть меня Натом, это было бы замечательно, но я не уверен, что возьмусь за это дело. Мне ненавистна мысль о том-что я взял ваши деньги, летел за ваш счет на самолете, ел ваш завтрак и все такое только для того, чтобы отказать вам, но...– Но что, Нат?– Ники Дин – человек Компании. – Вы хотите сказать, синдиката. Преступного синдиката.– Да. Он – один из людей Фрэнка Нитти. А я из Чикаго. Я живу в Чикаго. Я работаю в Чикаго. И я не смогу делать ничего из этих вещей, особенно первую вещь, если я как-то задену Фрэнка Нитти.Это его город.– Так все и будет, если ничего не предпринять. Я привстал.– Для меня это была большая честь, и я надеюсь, вы сможете сделать что-то. Но я не хочу принимать в этом участия.Боб терпеливо предложил мне снова сесть.– Выслушайте меня.– Мистер Монтгомери...– Боб. Выслушайте меня. Вы все-таки приехали издалека.– Ну да. Я проехал некоторое расстояние. Хорошо. Я выслушаю вас. Но я боюсь, что вы даром потратите время и деньги.Он наклонился вперед и побарабанил пальцем по папке, лежащей на столике, разделявшем нас.– Биофф одной ногой стоит в могиле. Свидетельства, собранные сыщиком, бывшим сотрудником ФБР, которого я нанял с согласия ГКА, уже направлены в налоговое управление.Боб подтолкнул мне папку.– Вот копия для вас.Я взял папку и заглянул внутрь. Копии писем Брауна и Биоффа, заявления от недовольных членов профсоюза, и ничего больше. Кроме одной вещи: фотокопия чека, выписанного на имя Биоффа. Чека на сто тысяч долларов и подписанного Джоном Шенком.– А Шенк?..– Вице-президент студии «XX век Фоке», – произнес Монтгомери, опять улыбаясь, как убийца.– Как ваш сыщик добыл это? Он пожал плечами.– Ходят слухи, что информация просачивается из официальных источников ИАТСЕ.– Но это же незаконно.– Так же, как и вымогательство.Я отбросил ему папку.– Так вы думаете, Биофф этим занимается? Вымогательством денег у кинодельцов? Продавая им страховки, предотвращающие забастовки?Боб снова пожал плечами, попыхивая трубкой.– Но для студий это дешевле.– Ну, да, – ответил я, оглядываясь. – Это – денежная жизнь.Он выпрямился, рассвирепев.– Не судите Голливуд по этим меркам. Я очень и очень счастливый человек. Рядовые члены профсоюзов в этом городе – от имени которых якобы Биофф и Браун выступают – простые рабочие люди. Они заслуживают лучшей участи, чем быть проданными.– Но неужели этот маленький сводник настолько могуществен, чтобы шантажировать такого человека, как Шенк?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106