а может, подходящей и не было. В любом случае я промолчал. Я видел своего отца. Он сидел за кухонным столом и держал в руках мой пистолет. Отец приставил его к голове, и я сказал: «Остановись».Рука Барни была прижата к моему рту: он трясся, его глаза были бешеными. В другой руке он держал свой пистолет. Мы все еще находились в укрытии. Д'Анджело был в сознании. Он насторожился, вцепившись в свой автоматический пистолет. Двое солдат тоже пришли в себя. Они были вооружены так же, как и д'Анджело. Монок сидел, прислонившись к стене, и тяжело дышал. Барни прошептал мне прямо в ухо:– Ты вырубился. Тихо. Япошки.Мы слышали их шаги, слышали хруст веток, шелест кустов. Они были не больше чем в тридцати ярдах от нас.Барни убрал руку с моего рта, а я стал вытаскивать свой пистолет.Тут Монок застонал от боли.Барни зажал индейцу рот, но было слишком поздно.Застрекотал пулемет.Д'Анджело бросился к Моноку: было похоже, что он хочет его придушить. Но Барни оттолкнул его.Пулеметные очереди продолжались, но, кажется, они просто палили по кругу. Тем временем в больнице Святой ЕлизаветыКонгресс Хайтс, Мэриленд1 февраля 1943 года 1 – Натан Геллер, – сказал я.Капитан улыбнулся. Он был представителем военно-морских сил: единственный из четырех врачей, одетый в форму. Похоже, ему было сорок с небольшим. Доктора, сидевшие по обе стороны от него, были старше, чем он. И он был единственный из всех, кто не набрал лишнего веса. Одним из раздобревших гражданских врачей был доктор Уилкокс, мой док. Он сидел на противоположном конце. Но капитан был главным. Его обязанностью было выдавать бумаги об увольнении. Комиссован по восьмой статье.– Вы знаете ваше имя, – приветливо сказал капитан. – Это хорошее начало.– Да, сэр.– Доктор Уилкокс считает, что ваши дела идут неплохо. Редко случается, что пациент оказывается на первом этаже так быстро.– Сэр, могу я задать вам вопрос?– Да, рядовой Геллер.– Я считал, что программа реабилитации здесь рассчитана, как минимум, на три месяца. А я здесь чуть больше двух. И теперь, поверьте, я не жалуюсь – я рад услышать это решение, но...Капитан кивнул и вновь улыбнулся.– Ваше любопытство насчет раннего заседания нашего совета говорит о том, что ваше состояние улучшилось. Вы ведь были детективом перед тем, как завербоваться в морскую пехоту?– Да, сэр. Я – президент небольшого агентства. Оно ожидает меня в Чикаго, когда я покончу с морской пехотой.Это означало, что они нас слышали, но не видели.– Эти сволочи нас убьют, – тихо прошептал д'Анджело. Монок, придя в себя, был, мягко говоря, смущен. Потом его глаза закрылись, и он снова отключился.Заухал миномет, пули жужжали у нас над головами, пулемет поливал пространство вокруг нас свинцовым огнем. Все вокруг было в дыму. Я находился в полубредовом состоянии, и мое сознание выхватывало лишь отдельные картинки происходящего. Вот один из солдат получает ранение в руку, но сдерживает крик боли и не выдает нас. Вот пуля задевает лодыжку Барни. Пули везде. Монок вновь начинает стонать, а потом затихает: пуля, предназначенная ему, нашла свою дорогу.Более четко я помню, как Барни, лежа на животе, кидает гранаты.Это было безопасно: они не могли вычислить, откуда летят гранаты, потому что тьма поглотила все вокруг. Барни бросил, наверное, пару дюжин.Вставало солнце. Я весь горел. Они придут в любую минуту, переберутся через бревно, запрыгнут в окоп, «банзай!», сверкнут штыки... Барни снова и снова повторял «Shema, Yisrael» «Слушай, Израиль» – молитва.

, держа в руках последнюю гранату, чтобы взорвать нас вместе с японцами, когда они придут сюда.Миномет не останавливался, сотрясая под нами землю.– Стреляют с нашей стороны! – заорал Барни. Выстрелы с нашей стороны... выстрелы с нашей стороны! Еще один снаряд упал перед нами с грохотом, поднимая огромное облако дыма. Крики «Ура!» с нашей стороны.– Нат, я пошел за помощью: япошки не разглядят меня в этом дыму. Хорошо, Нат?Я кивнул. И отключился.– Вы понимаете, рядовой, что о возвращении на фронт, о любой активной деятельности и речи быть не может.Это было окончательное решение. С ранением мне повезло. Джекпот в миллион долларов: если ты был ранен в бою, тебе нет возврата в театр военных действий. Геллер марширует домой.– До меня дошли эти слухи, сэр.– Когда вас выпишут из больницы, вы будете с почестями демобилизованы. Вы не должны считать себя опозоренным, потому что ушли в отставку.– Да, сэр.– Вы честно служили своей стране. Насколько я понял, вас наградили Серебряной Звездой.– Да, сэр.– Вы отлично справлялись со своими обязанностями, я не преувеличиваю. Храброе поведение в бою – не такая уж малость. Но вы, кажется, все еще хотите услышать мое объяснение по поводу нашего раннего заседания?– Да, сэр.Он указал рукой на стену за моей спиной, вдоль которой стоял ряд стульев.– Подвиньте стул, – сказал он. – Сядьте.Я так и сделал.– Подобные прецеденты уже имеются. К примеру, во многих американских больницах существует восьминедельная программа для реабилитации больных с психическими заболеваниями. Но мы вас выписываем в связи с необычными обстоятельствами. Поэтому, рядовой Геллер, вы не должны чувствовать себя обманутым из-за того, что ваша выписка оказывается столь поспешной.– О, я не чувствую себя обманутым, сэр...Он остановил меня, подняв руку.– Расслабьтесь. Давайте сделаем перекур.Он вытащил из кармана сигареты «Честерфильд», и все остальные последовали его примеру. Капитан предложил мне сигарету.– Нет, спасибо, сэр. Я потерял всякий вкус к курению.Держа сигарету в руке, капитан с подозрением посмотрел на меня.– Это весьма необычно – в здешних условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106