Ему было очень одиноко здесь наверху. Надеюсь, вы находитесь не в такой власти мирских утех, чтобы вцепиться в подол юбки неверующей.— Не знаю, о чем вы говорите, отец.— О Гренгуаре, который поменял, — руки Фролло описали круг, словно он хотел охватить всю колокольню, — небо Парижа на последнее болото сточной канавы. Вы не слышали, о чем растрезвонили уже уличные мальчишки?— Нет, — отвегил я искренне, как и было на самом деле. — Что случилось с Гренгуаром?— Прошлой ночью он отпраздновал свадьбу с египетской танцовщицей.— Вы имеете в виду Эсмеральду, отец Клод?— Да, Эсмеральду, так ее называют, — гнев и презрение появились в голосе Фролло. Как представитель высшего духовенства, он не мог понять, что мужчине показалось привлекательнее провести свою жизнь рядом с жуткой цыганкой, нежели в этой уединенной канцелярии.— Как Гренгуар решился жениться на Эсмеральде?— Спросите лучше, как египтянка решилась выбрать его себе в мужья. Он был настолько глуп, что отправился в королевство нищих и мошенников. Они уже хотели было вздернуть его на веревке, когда Эсмеральда сослалась на старинный закон мошенников, по которому женщина может забрать себе мужа с виселицы. Языческий обычай, который потакает похоти и разврату! — глубокий вздох, и лицо Фролло стало суровым. — Новая метла метет по-новому. Не об этом ли писал мэтр Фрейданк? В этом смысле, возможно, лучше всего, если другой, например, вы продолжите работу Гренгуара, месье Сове. Будьте прилежны и порядочны, тогда вы будете щедро отблагодарены не только божественной платой.— Книга о комете еще не готова?— Готова. Месье Гренгуар добросовестно внес все, что он сумел разузнать об истории комет и, особенно, о комете 1465 года. Ваша работа заключается в том, чтобы переписать книгу. Но только это не все, в маленькую книгу вы должны вносить все, что вам повстречалось странного, противоречивого и загадочного во время работы.— Итак, реестр к книге Гренгуара о комете, — сказал я, и Фролло кивнул. — Эта комета так важна?— Именно это я и хочу выяснить, как человек церкви и слуга науки. Кометы — это бич Божий или посланники зла? Запишите все, что вам придет по этому поводу на ум, месье Сове. Я буду следить за продвижением вашей работы. Здесь наверху вы найдете необходимый покой, чтобы быстро приступить к делу. Если вам что-то потребуется, обратитесь к Одону и другим причетникам. Я распоряжусь, чтобы они во всем помогали вам, — он повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился в дверях и снова обернулся ко мне. — Ах да, еще одна просьба: чтобы не отвлекать меня от занятий: никто не входит без разрешения в келью, которую я устроил для себя здесь наверху!Он назвал это просьбой, но звучала она как приказ, подкрепленный его строгим взглядом. Когда он ушел, я задался вопросом, какой это мог быть род его занятий, что для этого ему потребовался нотариус. Ради юридических исследований мне показалось ненужным запираться в башнях Собора. И все же речь должна идти о правовом вопросе. Это мне стало ясно, когда я вспомнил имя второго посетителя Фролло: Жак Шармолю, королевский прокурор в духовном суде. Я вчера видел во Дворце правосудия этого седовласого мужчину с морщинистым лицом.Страх охватил меня: что, если собрание юристов могло касаться непосредственно предполагаемого убийцы мэтра Аврилло, некоего мсье Сове? Но если бы меня узнали, то давно позвали бы сержантов стражи и велели арестовать.Когда я услышал шаги, затаил дыхание и подошел к двери. В щелочку я увидел Клода Фролло и двух его гостей, идущих к лестнице. Очевидно, архидьякон попрощался с Шармолю и Годеном. Мне это было только на руку.Немного успокоившись, я опустился на мягкую подушку массивного стула писца и задумался, как мне избавиться от подозрения в убийстве. Тут я вспомнил про резную вещицу, дар умершего целестинца.То, что Аврилло принял так близко к сердцу, что он доверил мне это перед смертью, возможно, даст ключ к разгадке тайны, скрывавшейся за странным инцидентом. Я положил на стол кошелек и достал из него тяжелый предмет.Красная шахматная фигура из раскрашенного твердого дерева. Так сперва подумал я, когда поставил на столешницу фигурку на квадратной подставке величиной с ладонь. Но мне не была известна шахматная игра с такими странными фигурами. Статуэтка не была ни королем, ни королевой, ни слоном, ни конем, ни турой и даже ни пешкой.Передо мной стояло сказочное животное кроваво-красного цвета с огромной головой и хилым туловищем. Дракон, который свернулся кольцом и кусал себя за собственный хвост. Что было такого ценного, важнее, чем смерть, в этой отвратительной фигурке?Задумчиво я повернул дракона к свету лампы, пока маленькое тело не показалось мне кругом. Кровавый круг, толстый у головы и тонкий у конца хвоста. Очень похожий на тот, который я видел в Отеле-Дьё, в кровати убитой сестры Виктории. Нарисованный умершей, ее собственной кровью. Она нарисовала содержимое моего кошелька, не зная его!Или она тайно осмотрела мои вещи, прежде чем я снова пришел в себя? Но почему кровавые знаки? Она таким образом обвиняла меня в убийстве? Почему?Поспешно я схватил дракона и спрятал его обратно в парчовый кошелек, который завязал дрожащими пальцами. Несмотря на это, я не почувствовал себя лучше. Мне был нужен свежий воздух, и я выбежал на башню, к балюстраде, где мне ухмылялись каменные демоны.Я посмотрел вниз на бесчисленные перепутанные крыши Парижа и спросил себя, кто управлял кем: люди городом или дома — своими строителями? Этот город вовлек меня в водоворот необъяснимых случаев, словно он был живым существом, а я — лишь безжизненным, безвольным камнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178