Он не только исполнитель короля, но и его глаза и уши. Мэтра Тристана считают проницательным в высшей степени, он умеет заглянуть человеку в душу. Во всяком случае, до сих пор он казнил всех врагов короля, и в случае сомнений предпочитал казнить на пару больше, чем меньше.— Итак, знахарь, брадобрей и палач, — Леонардо презрительно фыркнул. — Не хватает только предателя родины.Вийон взглянул на него с удивлением.— Вы неплохо разбираетесь во дворе, брат Леонардо?— Почему?— Потому что Вы не могли лучше описать Филиппа де Коммина. Он был приспешником Карла Смелого, пока одиннадцать лет назад не поменял сторону и не поступил на службу к Людовику XI. Но нашему доброму королю он, впрочем, верен. Он — сенешаль Пуату и начальник королевской службы новостей. Что может миновать Тристана, едва ли ускользнет от шпионов де Коммина.— Да, удивительно, — вздохнул Леонардо. — Если король окружен такими превосходными советниками, почему тогда мы предпринимаем дальнее путешествие в Турень?— Не забывайте, что мы считаем одного из этих советников великим магистром дреговитов. Поэтому для Людовика наступил самый худший момент его враг избежит всех мер предосторожности!— Но если знахарь что-то предпримет против Людовика, четыреста шотландцев уничтожат его.— Поэтому Куактье должен отработать нападение вне стен замка, а именно — так, чтобы никто его не заподозрил. Лучшая возможность у него для этого после захода солнца в Вальпургиеву ночь! Глава 4Вальпургиева ночь Маски скроют не только крестьян, но и исполнителей. Эта фраза, которую Жеан Фролло сказал мэтру Гаспару Глэру, не оставляла меня в покое. Она вертелась у меня в голове, когда повсюду кружили ведьмы и демоны с их прожорливыми мордами и ужасным пением. Ночь зла началась. Это была ночь, которая принадлежала существам тьмы, посланникам Сатаны, дьявольским союзникам и проклятым. Вальпургиева ночь…Но не маскарад крестьян и деревенских жителей, которые в масках и костюмах вызывали демонов, чтобы их прогнать потом на все лето, заставлял меня нервничать. Куда серьезней было высказывание Жеана и предстоящее нападение на короля Людовика XI.В свете факела я видел бесчисленные прыгающие и танцующие существа, словно им было слишком тесно на маленьком местечке. Со скрытыми под масками лицами мужчины и женщины отказались от всех рамок приличия. Что было запрещено купцу и крестьянской женщине, демоны и ведьмы совершали полностью беспрепятственно. Пары, которым явно не было даровано благословение брака, ломились в арки и входы домов, чтобы предаться похоти, пока она еще была дозволена. Лишь появление короля положило бы конец их бесстыдному поведению и, тем самым — моему напряженному ожиданию. У моих спутников дела обстояли так же. Вийон, Колетта и трое итальянцев стояли вместе со мной возле нашего фургона и осматривали с напряженным взглядом деревенскую площадь, чтобы обнаружить любое указание на заговорщиков. Напрасно. Либо маскарад дреговитов удался на славу, либо они отложили нападение на Людовика. Близилась полночь, а мы все так и не обнаружили ни следа готовящих нападение. Вместо этого теперь трубы и тромбоны заглушили празднично нестройную музыку шпильманов, и Вийон мрачно сказал:— Идет король!Первым на деревенскую площадь вылетел, гарцуя, отряд вооруженных всадников и ударами копий образовал в демонической сутолоке дыру. Офицер отдавал громкие приказы, и всадники выстроились в два ряда, между которыми образовался свободный широкий проход для короля. Бранные крики протеста так небрежно оттесненных ночных существ, похоже, ни в коей мере не трогали конных воинов. С непоколебимыми, угловатыми лицами они серьезно и неподвижно сидели на своих роскошных конях.— Это шотландцы! — сказал Вийон с нескрываемым презрением. — Прикажи им Людовик, и они разрубят народ своими мечами.Толпа успокоилась при въезде короля. Впереди маршировали знаменосцы и трубачи в радостных пестрых одеяниях. Потом шел первоклассный отряд шотландских стрелков в восемьдесят человек, вооруженных через каждый четвертый ряд алебардами, пищалями, арбалетами и их характерными длинными луками. Сам король был одет в широкое длинное роскошное одеяние из пурпурного сатина и скакал на белой лошади, белее которой нельзя было себе и вообразить. Красный и белый были королевскими цветами. Богато вышитое красное платье светилось издалека, словно король добровольно предлагал себя в качестве мишени.Насколько бросался в глаза его эскорт, настолько его лицо скрывалось в тени капюшона и большой, такой же красной шляпы, так что мне осталось только воспоминание о моей встрече с «кумом Туранжо» на башнях Нотр-Дама Белые страусовые перья на шляпе танцевали с каждым кивком, которым Людовик благодарил за крики приветствия и почтения. Грубое обращение конного эскорта было уже забыто. У народа Турена, как и у народа во всем мире, была короткая память, но от помпезности власти у него разбегались глаза.Конец процессии завершали посыльные короля. Они помогли ему слезть с коня перед деревянной трибуной. Людовик уселся в мягкое кресло на трибуне, по периметру которой выстроились факельщики. В дрожащем свете король был хорошо виден — как его ликующим восхищенным подданным, так и тайным заговорщикам, которые себя пока ничем еще не выдали.— Мы должны разделиться, — предложил Вийон. — Колетта и я заберемся на фургоны, чтобы отсюда наблюдать за рыночной площадью. Вы, остальные, подойдите по возможности поближе к трибуне, чтобы прикрыть Людовика.Я протискивался через толпу вместе с итальянцами. Того, что Людовик меня узнает, едва ли стоило опасаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178