Листа там не было, во всяком случае насколько мы с Джейн могли заметить. А мы смотрели внимательно. Когда показываешь кому-нибудь места своего детства, охватывает странное ощущение. Даже самые знакомые места в присутствии Джейн смотрелись иначе, я видел их если не другими глазами, то в новом ракурсе. Теперь я понимал, что Олбани, который больше половины моей жизни казался целой вселенной, на самом деле просто маленький городок. Оживленный, гордый и богатый историей, природными красотами, но маленький. И от сознания этого стало очень обидно. Я уже видел Лондон и Рим. Рядом с ними даже клокочущий Перт всего-навсего провинциальный городишко. Но такой же красивый, как Олбани.
Мы не увидели никаких листьев и ничего, что бы открывалось «к себе» или «от себя» до тех пор, пока не оказались на бывшей почте, а ныне ресторанчике, на полированных дверях которого красовались медные таблички с этими самыми словами. Мы их заметили, подтолкнули друг друга, тщательно обыскали зал, но нашли только по чашке кофе. Подкрепившись, отправились в Ванкуверский центр искусств. Олбани был очередным открытием капитана Джорджа Ванкувера, учившего навигации самого капитана Кука, чье имя осталось в названиях специализированных магазинов по всему свету, даже вдали от места, где он родился.
Мы осмотрели все туристские достопримечательности и остались довольны как всем увиденным, так и, чему я был особенно рад, обществом друг друга.
— Куда теперь? — бодро спросила Джейн.
— Пожалуй, познакомлю тебя с Гэпом, — сказал я.
— Ладно. Куда идти?
Я показал.
Она спросила, правда довольно спокойно:
— Не там ли находится...
— "Мир китов"? Точно.
Я почувствовал, что Джейн никуда не хочется идти, и я решил, что ей пошел бы на пользу морской воздух. Поэтому, отложив поездку на Чейниз-Бич, мы отправились на морскую прогулку по заливу, то есть вдоль гавани Принсесс Ройал. Естественно, ничего похожего на самодельные глиняные листья мы не обнаружили, хотя я хорошенько осмотрел лодку, в то время как Джейн всматривалась в берег. На обратном пути к городскому причалу я сказал:
— Я думал о Питеркине.
— Ты считаешь, что мы ничего не найдем?
Я покачал головой:
— Здесь есть только одно место, которое соответствует его стилю.
— У него был стиль?
— Слово, может быть, не то, если под стилем подразумевать модные картины и всякие скульптурные украшения в доме. Это что-то большее. Ну... у него был стиль жизни.
Джейн кивнула:
— Ты говорил об этом в Лондоне. Расскажи снова. Может быть, это наведет на стоящую мысль.
Я начал:
— Большой человек. Сильный физически. До определенной степени независимый, и мы знаем почему. В той же степени скрытный — и об этом мы тоже знаем. А здесь, в Австралии, с тех пор как приехал, жил более или менее в отдаленных местах и занимался физическим трудом, в основном неквалифицированным. Все время переезжал с места на место, тоже по известным нам причинам. Был ловцом жемчуга в районе Брума, работал в эвкалиптовых и прочих лесах, на животноводческих фермах на севере, рыбачил в районе Джералдтона. И вот что я подумал...
— Что он ходил на ловлю китов? — быстро сказала Джейн.
— Да, он никогда мне об этом не говорил. Но это работа в его стиле. Видишь тот мыс? Как раз за ним залив Френчмен, и там Чейниз-Бич — китовая база. Перт — самый удаленный из крупных городов мира, он находится на расстоянии двадцати тысяч километров от другого большого города. А от Перта до Олбани четыреста двенадцать километров.
— Сколько это в милях?
— Примерно двести пятьдесят. Ты же инженер! Теперь смотри: залив Френчмен находится далеко даже от Олбани, такая небольшая благополучная колония. Во всяком случае, была такой, когда я ее знал. И мужчина-китобойцы почти все время находились на китобойных судах.
— Удаленных даже от китобойных баз! — подсказала она.
— Вот именно.
— Сохранились ли у кого-нибудь архивы?
— Может быть, но я думаю, они нам не нужны. «Олбани — тяни — толкай», — вот что написано на глине. Мы сейчас в Олбани, и могу поспорить на что угодно, он оставил лист на китобойной базе. Это была знакомая ему территория.
Лодка подошла к причалу, и матрос помог пассажирам выбраться на берег. Мы вернулись к «лендроверу» и сели в машину.
— Показывай дорогу, — сказала Джейн.
Я повиновался, и она добавила:
— Кто-нибудь следил за нами, как ты думаешь?
Я покачал головой.
— Я тоже не думаю. — Джейн слегка дернула плечом. — Но с трудом верится, что нам удалось уйти, ведь верхом мы двигались очень медленно.
— Западная Австралия огромна, ее трудно обыскать всю.
— Они обязательно будут разыскивать нас, — сказала Джейн. — Для них это очень важно.
Глава 18
Охота на китов прекратилась в 1978 году. Теперь охотятся на доллары туристов и получают их. Странно, но весь мир испытывает что-то вроде отвращения к убийству китов, и в то же время нет недостатка в людях, которые желали бы увидеть орудия их смерти. Так же, как в лондонском Тауэре: чтобы увидеть топор палача и плаху, стоят огромные очереди, а там, где показывают оружие, народу меньше.
Покупая билеты в «Мир китов», можно поглазеть на висящую там схему, предварительно ознакомиться с такими объектами, как разделочная палуба, подъемник туш, палуба, где их свежевали и добывали ворвань и внутренности.
Прослушав объяснения о технологическом процессе, можно прогуляться по берегу, стараясь не просмотреть резвящихся в заливе китов и дельфинов. Экскурсии отправлялись каждые сорок минут, и мы присоединились к одной из них.
Технология промысла, о котором нам рассказывали, была очень проста: в пятидесяти километрах от берега, на континентальном шельфе, киты кормились на своих пастбищах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71