– В фунтах. Пит. Тут ведь Англия.– Послушай, это слишком круто, даже для Пепе!– Да Пепе может купить пятьдесят таких, не пудри мне мозги. Нужна она тебе или нет?– А ты можешь ее достать?– Думаю, что смогу.– Только смотри, дружище. Сам знаешь. С Пепе шутки плохи. Если сделаешь ему услугу, он тебе отплатит. Но если подведешь – не завидую...Пилгрим хмыкнул. Картина теперь принадлежала банку «Хильярд и Клиф», а он, Пилгрим, как-никак являлся старшим партнером. Итак, можно считать, что картина продана, да еще с прибылью. Он сказал:– Только учти: плюс десять процентов.– Ты уверен, что можешь это сделать?– Абсолютно.– Пепе будет просто счастлив. Он очень хотел ее заполучить. Я пошлю тебе подтверждение по телексу.Пилгрим повесил трубку. Он здорово вспотел. Пепе Робизо был очень важной персоной – невероятно богат и жутко опасен. Крупномасштабные строительные контракты, тесные связи с Вашингтоном и еще более тесные связи с мафией. Последнее время Пепе изо всех сил пытался завоевать престиж и всеобщее уважение, вкладывая деньги в создание картинной галереи.Пилгрим принял душ и стал бриться, разглядывая свое лицо в зеркале с немалым удовлетворением. Всего один телефонный звонок – и деньги возвращены обратно, плюс десятипроцентная прибыль!В банке «Хильярд и Клиф» было заведено, что на всяком чеке суммой свыше ста фунтов стерлингов требовалось две подписи – еще одна традиция, оставшаяся со времен Захарова. На следующее утро Мэлори с тяжелым сердцем отправился в кабинет Пилгрима с полуподписанным чеком. Старший партнер молча посмотрел на чек, взялся за ручку и замер.– Я отлично помню сумму, поскольку она навеки запечатлелась в моем сердце. Мы заплатили за эту чертову картину три миллиона с четвертью, а не три миллиона пятьсот семьдесят пять тысяч! – взревел он.Мэлори вздохнул.– Существует ведь еще наценка на продажу. Десять процентов от цены.– Ах да, – вспомнил Пилгрим. – Эти деньги получает аукционист непонятно за что, правильно? Целых триста двадцать пять тысяч! Послушайте, Хорейс, мы избрали себе не ту профессию.Надев пальто и шляпу, Мэлори отправился на Сент-Джеймс-сквер в сопровождении банковского броневика, где сидели охранники, вооруженные дубинками и газовыми пистолетами. Менее чем через час старый банкир вернулся с картиной. Теперь она находилась не в огромном деревянном ящике, как ранее, а в легком, точь-в-точь соответствовавшем ее размерам. Полотно отнесли в комнату партнеров, после чего сотрудники службы безопасности вернулись на свои рабочие места – вновь стали прогуливаться вдоль здания на Ательсгейт, 6, стараясь не привлекать к себе внимание прохожих.А сэр Мэлори, вооружившись молотком и зубилом, склонился над ящиком. Открыть его оказалось нетрудно. Вскоре они вдвоем с Пилгримом извлекли картину в стальной раме из деревянного плена.На холст они и не взглянули – их интересовала только рама. С внутренней ее стороны находился небольшой запечатанный пенал. Слегка дрожащими пальцами Мэлори взломал печать, сунул пальцы в пенал и нашел там ключик. В противоположном углу рамы оказалась замочная скважина. Поворот ключа – и рама раскрылась, открыв взорам партнеров потайное отделение; в котором лежали бумаги.Тайник оказался очень простым. Правда, весьма недешевым. Глава 8 Четвертая часть отчета капитан-лейтенанта Королевского флота Г. Дж. Дайкстона о его путешествии в Россию весной и летом 1918 года "Было темно. Я чувствовал, что вот-вот упаду, а потому повторил по-русски:– Мне срочно нужна ваша помощь. Я должен поговорить с консулом, мистером Престоном, по очень важному делу.Меня так трясло в лихорадке, что я едва удерживался на ногах. Человек в шелковом халате осмотрел меня с ног до головы и повторил:– Уже слишком поздно, – после чего попытался закрыть дверь.Положение спас Рузский. Тихим, угрожающим голосом он произнес:– Дело срочное! Мы из Уральского губернского Совета. Будьте поосторожнее, гражданин.Англичанин нахмурился.– А кто вы такие?– Я комиссар Рузский. А это комиссар Яковлев. Немедленно сообщите консулу.После чего вскоре появился и сам Престон. Я сказал, что должен немедленно поговорить с ним с глазу на глаз. Консул отвел меня на второй этаж и угрюмо спросил:– Какого черта вам нужно?– Это нужно не мне, а королю, – ответил я.Престон удивленно поднял бровь, очевидно, решив, что это какая-то шутка.– Есть у вас тут «Список офицеров Королевского флота»? – спросил я.К моему удивлению, в консульстве названная книга имелась, хотя от британских морей до этой сибирской глуши было по меньшей мере тысяча миль.– Найдите там капитан-лейтенанта Генри Джорджа Дайкстона.Отложив в сторону «Список», консул спросил:– В таком случае что означает этот маскарад с Яковлевым?– Вы должны дать мне честное слово, Престон, что никогда и никому не скажете о нашем разговоре ни единого слова.Престон недовольно поморщился.– Лишь в том случае, если вы сможете мне доказать, что действительно выполняете поручение его величества. У вас есть доказательства?– Нет.Тем не менее я рассказал ему свою историю и показал мандат от Свердлова. Престон был вынужден мне поверить. Правда, при упоминании о Захарове он скривился:– Неужели этот человек действует по поручению короля?Вот в это Престону поверить было трудно.– Не только по поручению, но с благословения короля. Итак, вы даете честное слово?Престон пообещал хранить тайну, и тогда я изложил ему суть проблемы. У консула, впрочем, и собственных проблем хватало. Лондон и британское посольство в Москве постоянно его одолевали требованиями как-то помочь императорской семье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89