— Можно, черт тебя возьми, — сказал он с грубой силой. — Ты моя жена!
Его жена. Его жена.
Слова били по ней, кипели в ее крови, и она извивалась в его руках, когда он прижимал ее к себе, и уже не могла сказать, где кончается ее тело и начинается его.
— Ты так прекрасна, — прошептал он и наклонил ее лицо прямо к своему. — Я люблю, как ты смотришь, когда я касаюсь тебя, Ханна. Твои глаза затуманиваются, твой рот становится мягче…
— Грант, — прошептала она, задыхаясь. — Грант, послушай меня. Мы не можем… Я не хочу…
Ее душили рыдания, когда он легонько укусил ее шею. Ее голова упала назад, и он шептал ее имя, когда целовал ее в горло.
— Нет, хочешь, — сказал он заплетающимся языком. Его язык скользнул между ее губами, и она издала стон удовольствия. — Ты хочешь этого, — сказал он, и его руки скользнули вниз по ее телу, его большие пальцы просто прошлись по ее груди и оказались на ее талии. — И это. — Он схватил ее и прижался телом так, чтобы она почувствовала его восставшую плоть.
— Грант, — сказала она неистово, — Грант…
— Вот, что ты делаешь со мной, — прошептал он мягко и торопливо. Он взял ее руку и положил себе между ног. — Ты чувствуешь это, Ханна? Это для тебя, дорогая, все для тебя. — Она захныкала, когда он обнял ее одной рукой и провел по ее телу кончиками пальцев, затем накрыл ее грудь.
Его большой палец двинулся, и она почувствовала, как ее груди напряглись, ища его прикосновениям
Останови его, сказала она себе, останови его сейчас, прежде чем будет поздно. Останови его, прежде чем он зайдет слишком далеко и не будет возврата.
Его пальцы между тем расстегивали пуговицы спереди на ее платье. Наконец он высвободил ее плечи из розового шелка, наклонился и поцеловал выпуклость каждой груди, возвышающуюся над белым кружевом, и дрожь почти непереносимого возбуждения прошла по ней.
— Теперь твоя очередь, — сказал он и положил ее руки на свою рубашку.
Нет, подумала она, нет, я этого не сделаю. Но ее пальцы уже легко скользили по мягкому хлопку, дрожа, когда они расстегивали пуговицы, а затем она вытащила рубашку из брюк и завернула ее ему на плечи.
— Прикоснись ко мне, — сказал он, и она положила ладони плашмя на его грудь и закрыла глаза, почувствовав жесткость темных, чуть вьющихся волос, тепло его мускулистого тела.
— Я знал, что так будет, — сказал он неистово, и слова заструились по ее крови.
Да, о, да, она знала это тоже. Она всегда это знала. Она хотела его с самого начала, какой смысл было отрицать это. И он хотел ее, она знала это, она знала это все время.
Все разговоры о контракте и ребенке были только витриной.
Это волшебное, вспыхнувшее пламя, которое всегда ждало, чтобы вспыхнуть, которое всегда угрожало охватить их, — это было единственное, что могло что-нибудь значить. Ее дыхание перехватило, желание, горячее и страстное, заиграло в крови.
Ее голова упала назад, когда он, подняв ее, понес через гостиную в спальню. Он опустил ее рядом с кроватью так, чтобы ее груди коснулись его груди, ее живот слегка касался его живота, и он отдернул занавеску.
— Скажи мне, что ты хочешь меня, — сказал он.
Его лицо было почти скрыто тенью, но она видела его глаза, блестящие от желания. Ты еще можешь остановиться, прошептал слабенький голос внутри нее, есть время.
Но его рот вновь прижался к ее рту, и, когда он поднял свою голову, она потеряла самообладание, у нее осталось только желание, растущее с каждым ударом сердца.
— Да, — сказала она тихим голосом, — о да, Грант, я хочу, я всегда хотела.
Он засмеялся мягко и торжествующе, сдернул с себя рубашку, проворными пальцами снял совсем ее платье, и оно упало на пол.
— Нам будет потрясающе вместе, — сказал он мягко. — Я знал это с первого раза, как коснулся тебя.
— Ты знал? — прошептала она, в то время, как его руки скользили по ее бедрам.
Он поймал ее палец зубами и мягко пососал его, а затем укусил нежную подушечку нижней части ее большого пальца.
— Да, — он прижал свой рот к ее груди, и она слабо вскрикнула, когда его зубы слегка сомкнулись на твердом соске, выступающем из белой сорочки, — после того как я ушел от тебя той первой ночью, я почти вернулся.
— Я бы не позволила тебе войти. — Ханна зарылась лицом в его грудь.
— Я бы достучался в твою дверь и взял бы тебя так или иначе, — сказал он хрипло.
— Я бы поборолась с тобой. — Она почувствовала, что его шепот возбуждает ее.
— Недолго.
— Почему ты не пришел? — прошептала она. — Почему ты ждал все это время?
— Я не знаю. — Он приблизил ее к себе. — Может быть, потому, что я не был уверен, хочу я тебя поцеловать или убить, — сказал он с легким смехом, когда укладывал ее в глубину мягкой постели.
— А теперь ты уверен?
— Да. — Он опустил край ее сорочки и поцеловал ее в этом месте. Его поцелуй был долгим. — Я хотел знать, ты отдаешься мне потому, что хочешь, или будешь холодным камнем, выполняющим условия контракта?
— Что?
— У меня теперь есть ответ, не так ли, дорогая? — Он провел рукой по ее телу. — О, да.
— Грант? — Ханна снова зарылась в подушки. — Помолчи теперь.
Он несильно зарычал, когда укусил ее за горло. — Дай мне твою руку, — прошептал он, — и…
— Нет, Грант, пожалуйста. — Она толкнула его, и он затих. — Что, ты думал о… обо мне как о холодильнике, выполняющем условия… условия контракта?
— Что? — Он раздраженно улыбнулся. — Черт, я не записывал.
Она села, вдруг с болью осознав, какой развязной она, должно быть, выглядит в одной только сорочке, с распущенными по плечам волосами и размазанной губной помадой, и снова зарылась в постель и попыталась, не найдя ничего лучшего, укрыться до подбородка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45