По привычке ее сердце подпрыгнуло от удовольствия и паники. Она знала, что скажет ему, какие слова сорвутся с ее губ.
— Феликс, ты забрал ежедневник? Ты убил Уэбстера?
— Сама до этого додумалась или кто-то вбил тебе это в голову?
— Конечно, никто. Но Уэбстер мертв. А предыдущей ночью ты пытался заставить его говорить. Я слышала.
Феликс опустился рядом с Элис на коврик перед камином. Его черные брови сошлись на переносице, а веселье ушло из глаз.
— Когда я пришел тебя навестить два дня назад, — сказал он, — ты несла чепуху. Но я простил, потому что ты сама не знала, что говоришь. Сейчас знаешь. И говоришь то, что думаешь. Хорошо, Элис, подумай, что ты делаешь. Я бы посоветовал тебе уехать, но вижу, как тебе здесь удобно. Я могу только оставить тебя здесь.
Он был так близко! Она ничего больше не испытывала к нему, но все же хотелось видеть его взгляд, потяжелевший и презрительный.
— Феликс, я не могу уехать. Я больна.
— Не можешь? И что теперь? Я могу только посадить тебя в свой автобус…
Элис подумала о маленьком коттедже Камиллы с атмосферой тайны, о прекрасной несчастной Кэтрин Торп и ее противном брате, о Маргарет, Дандасе с его мягкой страстью к миниатюрным женщинам, о похожих на фантастический задник горах с низкими облаками и белом замерзшем леднике.
— Нет, — сказала она, — здесь так интересно. И потом, слишком многие твердят, что надо уехать. Я не вписываюсь в какую-то схему.
Феликс уничтожающе посмотрел на нее.
— Страсть к драме — единственное, что держит тебя здесь? Длинная полуночная дорога, деревья, падающие на тебя в бурю.
— Ты думаешь, Дандас Хилл держит меня здесь? Я ведь не спрашивала тебя, что ты делаешь. Прости, но не твоя забота, интересует ли меня другой мужчина.
— Эти слова очень знакомы, — сказал задумчиво Феликс.
— Знакомы?
— Да. Десять дней назад так говорила Камилла. Я совал нос, как обычно…
— Во что ты совал нос?
— В одну интригу. Между прочим, тебе интересно знать, что Камилла не вышла замуж в Хокитике?
— Нет?
— В соответствии с записями — нет. Но есть много других мест, где она могла это сделать. Однако пастор на Ратлэнд-стрит…
— Ну, Элис, Феликс! — сердечный голос Дандаса внезапно прервал их. Он ввалился в комнату в туристской одежде, в грязных ботинках, с горящим от ветра лицом. — Элис, дорогая, я счастлив, что ты на ногах. Феликс, Маргарет предложила тебе выпить? Ах, какая же она нерасторопная! Я принес тебе письмо, Элис. И себе тоже.
— Где? — требовательно спросила Элис.
— Вот, читай, детка. Читай письмо. Элис не могла поверить, что ответ на тайну лежит в тонком конверте с адресом, аккуратно выведенным печатными буквами и с австралийской маркой. Она вскрыла его и вынула листок. (Откуда у Камиллы такая страсть к печатным буквам? Должно быть, потому что она учит этому детей в школе.).
«Дорогая Элис, ты, наверное, удивляешься, куда я пропала и почему веду себя так странно. Всем этим я обязана Рексу, которому пришла в голову мысль насчет Мельбурна. Я в буквальном смысле слова полетела с ним к алтарю. Пишу на адрес коттеджа: у меня есть подозрение, что ты там. Надеюсь, один или два моих назойливых друга не беспокоят тебя? Пусть Дандас пришлет мои вещи, которые — ты, вероятно, удивляешься этому, — я оставила. Рекс не дал мне упаковать их. Я действительно прошу прощения за такое скверное гостеприимство. Но ты меня знаешь. Я унеслась, унеслась! Ха-ха! Завтра мы отбываем в Сан-Франциско, а потом на Средний Запад. Это ли не здорово? Рекс ужасно мил. Ты должна передать мои извинения Торпам, Феликсу и всем остальным. Ну не дрянь ли я? Надеюсь, ты присмотришь за моей живностью. С любовью, твоя ненадежная Камилла».
Элис читала громко и медленно. Закончив, она почувствовала дикую вялость, как будто спало напряжение.
— Я не могу понять, почему Камилла решила написать. Она никогда не любила этого занятия. Феликс взял листок, внимательно осмотрел его. Дандас заметил:
— Я тоже. Вообще-то не понимаю, куда отсылать ее вещи. Моя новая учительница приезжает завтра, возможно, она захочет поселиться в коттедже. Ведь кому что нравится.
Феликс снова взял письмо у Элис. Она поняла, что он тоже не верит в побег Камиллы с возлюбленным.
Элис решила ничему не верить — так много загадок.
(Как объяснить, что случилось с ней в доме Торпов? Голос, прошептавший: «Камилла здесь»?).
В руках она держала доказательство, но не могла радоваться счастливому концу, удаче Камиллы, которую та наконец поймала.
Дандас принес всем выпить и сказал приятным голосом:
— А теперь от всей души выпьем за счастье Камиллы. Я надеюсь, моя новая учительница окажется более надежной.
Элис засмеялась и подняла бокал. Через некоторое время Феликс тоже поднял бокал и пробормотал, явно цитируя кого-то:
— «Десять к одному: эта игра не может доставить удовольствие всем, кто здесь присутствует…»
Дандас понимающе кивнул.
— О мой дорогой, с вашими талантами вы никогда не попадете в трудное положение.
Элис вдруг пришло в голову, что Дандас мог и ошибиться, предполагая, что Феликс страдает от мук ревности. Беззаботно процитированные строки могли просто означать, что он совершенно не верит письму Камиллы.
Однако на конверте почтовая марка Сиднея, без всякой подделки. И потом письмо объясняло все, кроме происхождения шубы. Но почему Камилла должна выдавать все свои секреты? Нет, больше не о чем беспокоиться. Камила в полной безопасности и вскоре затеряется где-то на Среднем Западе. Удачи ей!
Элис в хорошем настроении поднялась по лестнице в спальню с полосатыми обоями. Дандас настоял на том, чтобы она поужинала в постели, и девушка с радостью согласилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49