Но я сказала ей, что не знаю. Правда, у нас здесь есть врач, он от нас недалеко живет. Его зовут доктор Син Брауни, — она улыбнулась уголками губ. — Он очень надежный лекарь. Он лечит миссис Беатрис.
Она повернулась и выкатила белую тележку, взяла с нее два подноса и отнесла их в комнату.
Когда она ушла, мне удалось заставить упирающегося Пити съесть несколько ложек оленины с морковью, но потом я сдалась и оставила эту затею, поняв, что это абсолютно безнадежно. Даже интерес к пище у него пропал, и это меня сильно взволновало.
— Я устал, — сказал он, отодвигая поднос так, чтобы я не могла до него дотянуться. — Мне хочется спать, когда я смотрю на эти старые задачки.
Я вздохнула.
— Похоже, ты все время устаешь, Пити. Тогда иди, поспи немного, может быть попозже мы снова попробуем.
Однако я знала, что это «попозже» явно не наступит.
Я закончила ланч в одиночестве, получив мало удовольствия, сложила подносы и отнесла их на кухню. Оставив их Клэппи на столе, я отправилась искать своего хозяина. Мне хотелось обсудить с ним несколько вопросов, касающихся Пити. Не найдя его, я снова вернулась на кухню.
Клэппи в огромном белом фартуке уже суетилась там.
— Не найдете себе места, мисс Гэби?
— Искала мистера Джона.
— Я видела его недавно. Он отправился на прогулку. Как мальчик?
Я присела на жесткий стул.
— Не так хорошо, как хотелось бы, Клэппи. Конечно, мы только начали, и мне не стоит сразу так расстраиваться.
Копна стального цвета завитушек качнулась.
— Как его жалко, бедняжку!
— Этому бедняжке следует, как следует выспаться! Она взглянула на меня.
— Почему вы так говорите? Он вовремя ложится, я точно это знаю.
— Я знаю, Клэппи. Но все равно, здесь что-то не так. Я поднялась и направилась на лужайку за домом.
Я бесцельно бродила, и видела, как вернулся мистер Джон в сопровождении трех хорошо одетых мужчин. Я направилась в цветник и нашла там Полли. Ее белый фартук был весь в грязи, и на подбородке у нее было грязное пятно — должно быть, посадила его, выпалывая сорняки.
— Добрый день, мисс, — она провела локтем По брови.
— Они чудесны, Полли, — я нагнулась понюхать восхитительную красную розу.
— Этот сорт называется Джерико мисс. Миссис Мария привезла их с собой, когда в первый раз приехала сюда невестой. Говорят, раньше она вплетала розу в прическу, новую розу каждый Божий день. Теперь, — она подняла брови, — Коррин они очень понравились. Я каждый день ей но одной срезаю.
— Может быть, когда-нибудь я попробую приколоть одну такую.
Она улыбнулась.
— Это очень понравится Дьюхаутам. Они по-особенному к этим розам относятся.
Я оставила ее и направилась за дом, где росли деревья. Деревьев оказалось много больше, чем я себе представляла. Я подошла к высоким дубам, на которых, казалось, совсем не сказывалось время. Тут и там попадались плакучие ивы, они словно пытались выгадать себе местечко в густой чаще среди дубов. Когда я вошла туда, создалось такое впечатление, что я попала в темное сырое помещение с неровным полом. Я нашла большой пень и присела на него стереть грязь с туфелек, наслаждаясь прохладой после жары.
Лесок, оказалось, тянулся довольно далеко и был таким густым, что мне совершенно не хотелось далеко заходить. Я решила посидеть и послушать птиц. Вдруг я почувствовала резкий запах, который становился все неприятнее и неприятнее. Казалось, что его источник где-то неподалеку, но я пока что не видела ничего, чем можно было бы его объяснить.
Вдруг меня испугало что-то белое, продирающееся сквозь кусты. Но я тут же успокоилась, определив белую рубашку Пити. Он катил красный мячик на шесте, который я купила ему в городе — должно быть, он от него укатился.
— Посиди со мной минутку, — позвала я его, подняв руку, чтобы он меня увидел. — Если внимательно прислушаться, — сказала я, когда он присел рядом со мной, — можно услышать голоса разных птиц.
— А вы слышали это гадкое бульканье? — его лицо вдруг оживилось и напряглось.
Я нахмурилась.
Он показал пальцем.
— Вот оттуда, из тех колючих кустов с красными ягодами. Там трясина. Папа говорит, у нее нет дна.
Он замолчал на мгновение, наблюдая за моей реакцией. Его лицо было таким оживленным, каким я его никогда еще не видела.
— Тогда, наверное, твой папа запретил тебе туда ходить, — сказала я немного строго.
Он пожал худенькими плечами.
— Я вас увидел. Я теперь сюда никогда один не хожу, потому что мне здесь не нравится. Они думают, я не знаю, что произошло. А я знаю, — его губы вдруг задрожали.
Я почувствовала, что он ждет моего вопроса.
— Что произошло, Пити?
— Там моя мама. Она все еще опускается и опускается, и никак не опустится до дна.
Я непроизвольно ахнула.
— Пити! Это ужасно. Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?
Его быстрого кивка было достаточно.
— Теперь я хочу уйти.
У меня абсолютно не возникло никаких возражений, так что мы вместе пошли домой, и до ужина я ему читала «Дэвида Копперфильда».
Я переодевалась к ужину. Зазвучал последний гонг. Я подумала, что сегодняшний случай сблизит нас с Пити, что его отстраненность уйдет. Я расправила складки на платье. Интересно, неужели его мать действительно попала в то ужасное место?
Пити вел себя за столом тихо и мало ел. Мистер Джон и мистер Эмиль разговаривали только о политике. Миссис Беатрис, казалось, никто не волновал — она явно вознамерилась закончить обед в одиночестве. У меня не выходило из головы, что Пити рассказал про свою мать, но я не решалась заговорить на эту тему с его отцом. Однако я собиралась поговорить с ним о его сыне. Как только закончится ужин, я сразу же пойду за ним в библиотеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52