– Попробуй залезть в то окно.
Улыбнувшись, Цяо Тай засунул полы своего платья за пояс и, высоко подпрыгнув, сумел ухватиться за край стены. Упало несколько кирпичей, образовав дыру, в которую он вставил правую ногу. Опираясь на нее, он медленно поднимался, прижавшись всем телом к стене и смог ухватиться рукой за край окна. Еще одно усилие, и он, перебросив ногу через подоконник, оказался в комнате.
Судья дал ему знак спускаться. Цяо Тай повис на подоконнике. Всего полтора-два метра отделяли его от земли. Разжав пальцы, он бесшумно упал на ноги благодаря приему, который наши знатоки кулачного боя называют «бабочка опустилась на цветок».
Гао пригласил их осмотреть комнату жертвы, но судья кивнул секретарю Хуну, и тот сказал:
– Мы увидели все, что хотели. Отправляемся! Не спеша маленькая группа пошла к ямыню, и, когда смотритель квартала почтительно попрощался с судьей, тот сказал секретарю:
– Это посещение подтвердило мои подозрения. Позови Ма Чжуна.
Вскоре бывший «Рыцарь зеленого леса» глубоко склонился перед судьей.
– Ма Чжун, – сказал начальник уезда, – хочу дать тебе сложное и, вероятно, опасное поручение.
Лицо Ма Чжуна озарилось, и он радостно ответил:
– Благородный судья, жду ваших приказаний.
– Тебе надо переодеться бродягой и побывать в местах, посещаемых отбросами этого города, чтобы попытаться найти нищенствующего монаха. Не знаю, буддийского или даоса. Может быть, самозванца, выдающего себя за одного из них. Нужный тебе человек высок, мускулист – но он не из тех рыцарственных разбойников, с которыми ты имел дело в «Зеленых лесах». Это свирепый выродок, опустившийся до животного состояния благодаря своей развратной и преисполненной насилием жизни. У него очень сильные пальцы с короткими и обломанными ногтями. Не знаю, как он одет, вероятней всего, носит рваный капюшон. В любом случае я уверен, что, как у всех нищенствующих монахов, у него есть рыбий барабанчик в форме черепа, погремушка из бамбука, которыми пользуются монахи – сборщики подаяний, чтобы привлечь внимание прохожих. Окончательным доказательством того, что это твой человек, станет тот факт, что он владеет или недавно владел парой массивных золотых заколок особой работы. Они изображены на этом рисунке, который ты должен крепко запомнить.
– Право, великолепный портрет! – воскликнул Ма Чжун. – Но кто же этот человек и что за преступление он совершил?
– Никогда с ним не встречавшись, не могу сказать тебе его имени, – с улыбкой ответил судья, – Что касается его преступления, то этот негодяй изнасиловал и убил дочь мясника Сяо.
– С радостью выполню это поручение! – воскликнул бывший «Рыцарь зеленых лесов», прощаясь с судьей.
С растущим изумлением прислушивался секретарь Хун к указаниям, которые давались Ма Чжуну.
– Благородный судья, я буквально ошарашен! – сказал он после ухода своего товарища.
Начальник уезда улыбнулся и лишь коротко заметил:
– Ты видел все то, что видел я, слышал то, что и я слышал. Сам сделай соответствующие выводы!
5. ТАО ГАН СОВЕРШАЕТ МОЛЕБЕН В БУДДИЙСКОМ ХРАМЕ ТРИ МОНАХА СТАНОВЯТСЯ ЖЕРТВАМИ ЛОВКОГО МОШЕННИКА
Утром того же дня Тао Ган одел простое, но хорошо сшитое платье, а на голову надвинул ермолку из черного шелка вроде тех, что носят богатые бездельники.
Приодевшись таким образом, он вышел через Северные ворота и отправился на прогулку по городским окраинам. Наконец он обнаружил маленький ресторанчик, где заказал скромный завтрак. Со второго этажа через решетчатое окно ему был хорошо виден изгиб крыши храма Бесконечного Милосердия.
Расплачиваясь, он сказал слуге:
– Какой великолепный монастырь! Как должны любить Бога эти монахи, чтобы их столь щедро благословил владыка Будда.
– Не знаю, какова мера преданности Богу этих лысоголовых, – пробормотал официант, – но не один честный житель этого уезда охотно перерезал бы им горло!
– Следите за своим языком, мой друг, – воскликнул Тао Ган в притворном негодовании, – Вы обращаетесь к горячему почитателю Будды.
Слуга бросил на него злобный взгляд и отошел, не взяв оставленных на столе чаевых. Улыбнувшись, Тао Ган забрал монетку и, положив в рукав, вышел.
Через несколько минут он оказался перед трехэтажными воротами святилища. Медленно поднявшись по каменным ступеням, он вступил в храм. Уголком глаза Тао Ган заметил трех монахов, наблюдавших за ним из каморки привратника. Сделав два-три шага, он резко остановился, порылся в своих рукавах и огляделся вокруг, как человек, оказавшийся в затруднении.
Один из привратников, монах преклонного возраста, приблизился к нему и очень вежливо осведомился:
– Не могу ли я быть чем-то полезен почтенному посетителю?
– Вы слишком любезны, мой отец, – ответил Тао Ган. – Я пытаюсь следовать Пути и прибыл сюда специально для того, чтобы возложить к ногам милосердной богини Гуаньинь вот это скромное подношение.
И вынул из рукава великолепный слиток серебра, который взвесил в руке.
– К несчастью, – продолжал он, – я только что обнаружил, что забыл дома мелочь. Из-за этого не могу купить нужные благовония и вынужден вернуться домой, чтобы прийти сюда снова в другой раз.
Старик монах, жадным взглядом смотревший на слиток драгоценного металла, заторопился.
– Позвольте мне, достопочтенный господин, одолжить вам деньги на благовония!
И он бросился в привратницкую и вернулся с двумя связками по пятьдесят вэней в каждой.
Тао Ган принял деньги, важно поблагодарил своего собеседника и направился в первый двор, выстланный крупными каменными плитами. Приемные покои, расположенные с двух его сторон, были весьма красивы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73