Офицеру доводилось слышать рассказы о поляках, которые служат в тайной полиции. Надо быть осторожней. За ошибку можно угодить в Россию, а там сейчас не очень сладко.
— Я должен выполнить свой долг. — Эта фраза звучала уже как извинение.
Франек угадывал мысли немца. Какое счастье, что он взял нужный тон! Если немцы ворвутся в дом с собаками, это может плохо кончиться и для тех, кто сидит под корзинами, и для него с семьей.
— Неужели все эти парни с собаками должны войти в дом? — грубо спросил он.
Офицер что-то сказал солдатам, вместе с ним в дом вошел только один. Офицер был вооружен только револьвером, а солдат в полной форме, с винтовкой с примкнутым штыком. Они прошли в столовую, не обратив внимания на женщин, занимавшихся своими делами. Осматривая дом, немцы заглядывали в шкафы и под кровати, затем забрались на чердак. Франек благодарил бога, что прошлой ночью успел закопать в саду арестантскую одежду беглецов. А Генек еще возражал.
Он хотел сохранить свой костюм на память и мечтал, одевшись в него, напасть вместе с партизанами на немцев. Но Франек не поддался уговорам.
— Вы не заглянули в подвал, — сказал он холодно, когда немцы вернулись в столовую. Он видел, что офицер посмотрел на дверь, ведущую в подвал, и надеялся, что немцы не пойдут туда, раз он сам подсказывает им.
— Да! Конечно! — ответил офицер, к большому огорчению Франека, у которого тошнота подступила к горлу, когда он увидел, что немцы спускаются вниз, и представил себе, как две пары пытливых глаз оглядывают большую кучу свеклы.
— Надо бы разворошить свеклу, — заметил офицер, Отличное укрытие.
Франек рассмеялся и страшно удивился тому, что все вышло естественно. Он подумал, что чувствуют сейчас товарищи, сидящие под свеклой.
— Если они забрались туда, то давно уже задохнулись, — безразличным тоном сказал он. А у самого сжалось сердце, когда он увидел, что солдат изо всех сил всадил штык в свеклу, но сумел пробить только одну и удивленно показал штык с насаженной свеклой офицеру.
— Не будь ослом! — рявкнул тот и пошел из подвала.
Франек с трудом подавил вздох облегчения.
— Хорошо! — сказал офицер уже в коридор; — Если услышишь об этих бандитах…
— Сюда они не придут. Этот дом известен среди поляков, как дом друзей немцев. Они, наверное, уже давно в лесу.
Франек проводил немцев. Увидев его, собаки опять стали яростно рваться с поводков.
— Надеюсь, что ваши не заявятся сюда еще раз, сказал Франек. — Вы знаете поляков. Они мне прохода не дадут за то, что мои собственные друзья так обращаются со мной…
— Нет, не придут! Мы работаем аккуратно и не настолько глупы, чтобы обыскивать один дом несколько раз. Ты, конечно, прав. Эти крысы забрались уже далеко в лес. Ты где работаешь в Освенциме?
— Побывал везде — помогал строить новый крематорий, был надсмотрщиком в команде, сносящей деревни, и в карьере.
— И слушаются вас эти мерзавцы?
— Если не слушаются, мы даем им в морду, — ответил Франек.
— Отлично, — остался доволен офицер. — Если бы все поляки были такими, как ты, можно было бы и не уничтожать их.
Щелкнув каблуками, он распрощался с Франеком.
Франек проводил их взглядом, выругался с облегчением, запер дверь и спустился вместе с женой и дочерью в подвал.
Они разбросали свеклу. Показались потные, красные лица друзей.
Стефан и Сабина, взявшись за руки, смотрели друг на друга.
— Я так испугалась за тебя, — нарушила она тишину.
Франек кашлянул, молодые люди разошлись в разные стороны. Пожатие рук было единственным проявлением любви, которое они могли себе позволить.
— Вы слышали, что говорил шкоп? — спросил Франек.
— У меня сердце так билось в груди, что я боялся, как бы не запрыгала свекла, — засмеялся Януш.
— Я держал револьвер наготове, — сурово промолвил Генек, — больше живым они меня не возьмут.
— Мы больше не можем злоупотреблять вашим гостеприимством, — сказал Януш. — Если бы они нашли нас, то вам тоже плохо пришлось бы.
— Сейчас более безопасного места вам не найти, возразил Франек. — Шкопы сюда уже не придут. Вы пробудете здесь по крайней мере недели две, пока все стихнет, к тому времени у вас отрастут волосы. Я нашел фотографа, он сделает карточку Тадеушу. Надо и ему сделать документ…
— Если бы вас здесь не было, я бы сдался, — сказал Тадеуш. — Мой побег — проявление трусости!
Он смотрел на Стефана и Сабину и страдал от тоски по Ядвиге.
— Мне кажется, что я бросил ее на произвол судьбы.
— Да замолчи ты, — оборвал его Генек.
— Давайте поедим. Я умираю от голода. Пропали все запасы Франека с черного рынка, если мы пробудем здесь две недели.
Через три недели они простились с Франеком и его женой как с родителями, а со Стефаном и Сабиной — как с братом и сестрой.
Они направились в Катовице, считая, что в большом городе безопасней. Оттуда каждый пойдет своим путем. Живя у Франека, Януш сделал несколько фальшивых документов.
Ужасы Освенцима и Бжезинки остались позади.
Сабина и Стефан, держась за руки, смотрели вслед уходившим друзьям. Когда они скрылись из виду, Стефан многозначительно сжал руку Сабины. Теперь настал и его час.
Глава 2. СВОБОДА СТЕФАНА ЯВОРСКОГО
Прекрасная летняя ночь полна призрачных обещаний. Стефан шел по лесу к своему бывшему дому. Лунный свет играл в густых ветвях елей и ласкал их влажные стволы. Все дышало покоем. Покой царил и в душе Стефана, несмотря на то, что ему предстояло совершить. Он не спешил и наслаждался запахом смолы и хвои.
В нем не было злобы. Им двигали не злоба и не жажда мести, а непреодолимое желание доказать, что он внутренне переродился. Своим поступком он засвидетельствует, что окончательно избавился от ярма тупого самоуничижения и позорной трусости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84