— Вы еще увидите ее, отец?
— В следующий раз. Януш прав, что не разрешает мне ходить туда часто. Это опасно и для меня, и для тех, кого я посещаю.
— Черт возьми, ваше преподобие, а почему бы вам не обвенчать их? — послышалось в темноте.
Все замолкли в напряженном ожидании. Прекратились стоны. Забыты были холод и голод.
— И в самом деле, ваше преподобие? Если Янушу удается туда вас пропускать, то он сможет организовать и свадьбу…
— Брачная ночь в Освенциме, — иронически рассмеялся кто-то.
— А я стащу пару обручальных колец в «Канаде»!
— У меня в карьере спрятаны два яблока.
— А я утащу из эсэсовской кухни пирог. Свадьба так свадьба!
— Видишь, что получается, Януш? — сказал ксендз, сдаваясь. На сердце у него стало теплее от мысли обвенчать Тадеуша и Ядвигу прямо здесь, в Освенциме. Католическая свадьба в этом адском месте! Новая семья, дающая начало новой жизни в лагере массового уничтожения людей!
— Надо сделать свадьбу в субботу, — сказал Януш. — В другой день Тадеуш не успеет уйти из женского лагеря до утренней поверки. Я думаю, что первую брачную ночь он должен провести вместе с Ядвигой.
— Само собой разумеется. Ведь уж если женишься, то можно… а?
— Тадеуш должен жениться не с этой целью, — неуверенно произнес ксендз, не зная, с какими мерками подходить к женитьбе в таких необычных условиях.
— Черт побери, ваше преподобие, уж если женишься, то, конечно, имеешь право… В свою первую ночь с Малгосией…
— Избавь меня, пожалуйста, от подробностей, — добродушно улыбнулся Мариан. — Ты действительно хочешь жениться на Ядвиге, Тадеуш?
— Вы еще спрашиваете?! — взволнованно воскликнул Тадеуш. — О отец! Хочу ли я этого!. .
— Лучше всего устроить свадьбу в ночь под рождество, — предложил Януш.
— В прошлом году мы не работали накануне рождества. Но в рождественскую ночь эсэсовцы налакались и выгнали нас на массовую поверку, . продержали на плацу целый день и затем убили много заключенных. Я предлагаю назначить свадьбу на двадцать третье декабря, а двадцать четвертого утром мы заберем обратно усталого, но довольного жениха. Как ты считаешь, Януш?
— Хорошо! — ответил Януш. — Попробую все организовать. А сейчас спать, иначе завтра ни один из вас не вернется живым с работы.
С грустью и тоской он подумал о Гене.
— Я должен выбраться отсюда, — прошептал Януш в тишине. — Я всегда буду возвращаться к ней живым.
Последующие дни были для заключенных настоящим адом. Пронесся слух, что эсэсовец, которого стукнул тяжелим ботинком по лицу один из беглецов, умер в ту же ночь. Его действительно нигде не видели. Эсэсовцы старались расквитаться с заключенными за то поражение, которое они потерпели на виду у всех от шести поляков.
Издевательства и побои сыпались на заключенных и на работе, и по пути в лагерь. Их гоняли «мелкой рысью», заставляли каждого нести по два тяжелых камня.
В такой обстановке нечего было и думать, что двадцать четвертое декабря станет нерабочим днем. Поэтому Януш начал обрабатывать Юпа Рихтера.
Он заговорил с ним прямо, без особых мер предосторожности. На случай неуступчивости Юпа у него имелось надежное оружие.
— Как ты проходишь к бабам?
— А зачем тебе? Тоже потянуло?
— Спрашиваю я, а не ты.
— С каких это пор немец должен отвечать поляку? Ну, ладно. Тут нет никакой тайны. Я прохожу в женский лагерь вместе с электриками, каменщиками, плотниками. Если могу быть полезен…
— Несколько раз ты оставался там на ночь, — сказал Януш.
— А ты откуда знаешь?
— Еще бы не знать. Утром тебя не было, а на поверку ты шел прямо оттуда.
— Что тебе все же надо?.
— Провести в женский лагерь четыре человека.
— Зачем?
— А как ты думаешь?
— Ведь ты сам можешь назначать людей на работу в женский лагерь и делал это не раз.
— Один из четверых должен пробыть там всю ночь, — ответил Януш.
— Всю ночь! — удивился Юп. — Черт возьми! Чем только занимаются в этих рабочих командах? Я и не предполагал, что в моем блоке есть молодчик, способный целую ночь…
— Все выглядит совсем не так, как в твоем испорченном мозгу, — обрезал его Януш, готовясь сказать Юпу всю правду. — Невеста моего товарища находится в женском лагере, и ксендз хочет обвенчать их. Я и еще один будем свидетелями. Потом мы вернемся, а жених останется. Ты ведь не думаешь, что он оставит молодую жену в первую же брачную ночь?
Януш говорил подчеркнуто грубо. Этот тон был наиболее понятен Юпу Рихтеру, который громко расхохотался, услышав о свадьбе.
— Свадьба! Ну и потеха! Не возьму вот только в толк, черт побери, почему я должен помогать паршивому поляку…
— Ты сделаешь доброе дело, — ответил Януш. — В рождество и от большого мошенника можно ждать Добра.
— А ты считаешь меня большим мошенником?
— Конечно, — ответил Януш.
Юп не рассердился, а рассмеялся, приняв, видимо, ответ Януша за похвалу.
— Почему бы и не помочь! Только вторым свидетелем буду я сам.
— Зачем?
— Тогда и я проведу там ночь. Поиграю в жениха, но не с одной, понимаешь?
— Ну и свинья же ты! — возмутился Януш.
— А свиньи ненасытны, — отпарировал Юп. — Короче, если жених останется на ночь, то останусь и я, чтобы вывести его оттуда утром.
— Каким образом?
— Я знаком со всеми, кто дежурит у ворот женского лагеря. Там нет ни одного эсэсовца.
— Ладно, — согласился Януш.
О том, что старший по блоку тоже останется в женском лагере, он решил не говорить Мариану. Ксендз может отказаться от католической свадьбы, чтобы не подвергать несчастных женщин грубому и мерзкому надругательству со стороны такого чудовища, как Юп Рихтер.
— Мы пойдем туда двадцать третьего после вечерней поверки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84