И когда она спросила его что-то о кораблестроении, он ответил ей с несвойственной ему живостью.Обшивка делается старинным способом, пояснил он, шпангоуты вставляются в заранее проделанные в борту отверстия, а потом прочно закрепляются древесными корнями, что делает корабль более податливым в плавании.Он сказал, что те, кто делают обшивку, называются подмастерьями. Он сказал, как называют и других работников, рассказал о многом другом. Сигрид казалось просто невероятным, что один-единственный человек руководит всем этим. Ведь здесь не только приходилось продумывать конструкцию, но и заранее вырубать топором каждую деталь, чтобы все части подходили друг другу.За один день Эльвир узнал о кораблестроении больше, чем за все предыдущие месяцы.— Ты соображаешь не только в кораблестроении, — подчеркнуто сухо сказал он под конец.Торберг усмехнулся. Но в глазах Эльвира появился такой недвусмысленный блеск, что после этого он больше не разговаривал с Сигрид.Сигрид покраснела и отвернулась. Она снова была беременна и радовалась этому, хотя и не подавала виду; но взгляд Торберга не понравился ей.
Только после дня весеннего равноденствия была, наконец, получена весть о том, что показался корабль Турира.Эльвир был в кузнице, наблюдая там за работой, и как раз собирался пойти переодеться. И едва он вышел во двор, как увидел Турира и его людей, поднимающихся от пристани.Сигрид вскрикнула, увидев Турира, и схватилась за руку Эльвира.Турир шел, пошатываясь. Глаза его налились кровью, лицо было бледно-серым, одежда грязной и обтрепанной. Его трудно было узнать.— Турир! — воскликнула она, подходя к нему и хватая его за руку. — Турир, что случилось?Но он даже не обратил на нее внимания.— Пойдем, — сказал Эльвир, и они втроем, сопровождаемые людьми из Бьяркея, направились в зал; с ними пошел Гутторм и кое-кто из жителей Эгга. Но когда девушки принесли мед, Эльвир покачал головой и сделал им знак рукой, чтобы они ушли; рабы, собиравшиеся принести столы, тоже ушли.Но Турир заметил это.— Ты не предложишь мне ничего выпить, Эльвир? — хриплым голосом спросил он.— Давно ли ты был трезв? — тихо ответил Эльвир.— Какое тебе дело? Дай мне чего-нибудь, чтобы утолить жажду!— Не дам. Если тебе что и нужно, так это сходить в баню, а потом выспаться, а то от тебя даже издали несет перегаром.— Ты хочешь сказать, что ты, мой шурин, отказываешься дать мне глоток меда?— Турир…— Тебе хорошо живется с моей сестрой, я это понял, и ты этого не станешь отрицать. Но дать мне глоток меда, мне, прибывшему издалека, ты не хочешь!— Дай ему что-нибудь выпить, Эльвир! — сказала Сигрид, которой было невмоготу слушать это.— Я знаю, ты всегда была приветлива со мной, Сигрид, — сказал Турир. — Прикажи своим девушкам принести мед!— Нет, Сигрид, — сказал Эльвир. — Если ты это сделаешь, завтра с ним будет то же самое.— Сигрид дочь Турира из Бьяркея! Не позволяй этому человеку, которому жалко глотка меда для твоего брата, учить тебя, что тебе следует говорить служанкам!Сигрид не ответила, а Эльвир положил руку на плечо Турира.— Я не знаю, что с тобой случилось, — сказал он, — и мне хочется помочь тебе.— Дай мне чего-нибудь выпить, — снова сказал Турир, не глядя на Эльвира, уставившись в пространство перед собой.— Нет.— Черт бы тебя побрал! — глаза Турира стали дикими. Он вскочил и остановился перед Эльвиром, держа в руке меч. — Дай мне выпить или…Не успела Сигрид опомниться, как Эльвир проворно вскочил из-за стола и тоже обнажил меч.— Ты пьян, — сказал он Туриру. — Уймись, ради Сигрид, а то случится беда!Но Турир его не слышал, его меч сверкнул в воздухе, но Эльвир отскочил. Сигрид зажмурилась, вздрогнув от звона скрещенных мечей.Но ей пришлось посмотреть на них; она не сводила глаз с топчущихся по полу фигур, наклоняющихся вперед и глядящих друг на друга с кровожадностью диких зверей, со звоном скрещивая мечи.Турир был не таким проворным, как обычно, он нетвердо стоял на ногах. Но он сражался всерьез и даже в таком состоянии был опасным противником, в то время как Эльвир преследовал лишь одну цель: выбить меч из рук брата Сигрид.Мужчины встали вокруг и подбадривали криками дерущихся. И Сигрид услышала, как их крики прерывает ее собственный голос, высокий и пронзительный:— Останови их, Гутторм!Гутторм пробрался к ней вдоль стены.— Никто не в силах остановить поединок, пока он сам не закончится, — сказал он. — Уходи отсюда, Сигрид!— Турир не понимает, что делает! — воскликнула она. — Это безумие, Гутторм, останови их!— Уходи, Сигрид, — повторил Гутторм.— Нет!Он схватил ее за руку и хотел увести силой, но отпустил, услышав крики мужчин. Турир нанес Эльвиру удар слева; кровь пропитала тунику и стекала по бедру. Сигрид не сводила глаз с мужа.— Уходи отсюда, Сигрид! — повторил он, словно эхо, слова Гутторма, не сводя с Турира глаз.Его интонация, знакомое ей дрожание голоса, весь его облик говорил о том, что Эльвир был в ярости. Она задрожала, выпрямившись. Она знала: теперь муж ждет только того, чтобы она ушла, а потом уж всерьез набросится на ее брата.А Турир в своем отупении, грязный, с всклокоченными волосами и бородой, отчаянно дрался, не понимая, что делает. Стоит ей только выйти за дверь, и он окажется прижатым к стене, израненный и обезоруженный, может быть, даже будет убит…Мечи снова зазвенели, оба оказались прямо перед ней. И внезапно она метнулась к ним, протиснулась между клинками. Эльвир опустил меч, мужчины отпрянули к стене. А Турир попытался изменить силу и направление удара, не выпуская из рук меча. И она почувствовала жгучую боль в руке и плече.— Сигрид, дура! — крикнул, побелев, Эльвир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76