Контроль за выполнением договоренностей и соглашений возлагался на специальную наблюдательную комиссию.
Директивой командующего Объединенной группировкой федеральных войск генерал-лейтенанта А. Романова предписывалось с 00.00 часов 2 августа прекратить ведение боевых действий, одновременно с началом сдачи оружия в населенных пунктах начать отвод войск на удаление 2-4 километров. В последующем, для выполнения мероприятий по разоружению боевиков, было принято решение о создании в пределах административно-территориальных районов Чечни базовых центров, состоящих из армейских частей, подразделений внутренних войск, ОМОНа и СОБРа.
Однако вновь от переговоров выиграла лишь чеченская сторона. Отказавшись от прямого противоборства и используя договоренность о взаимном прекращении огня, боевики сделали ставку на тактику партизанской борьбы и диверсионно-террористическую деятельность. Многие мужчины-чеченцы снова взяли в руки оружие. В горах формировались группы для проведения диверсий, создавались новые базы боевиков, где проходили обучение диверсанты. В частности, подобные «школы» находились в окрестностях Бамута, Орехова, Рошни-Чу. Один учебный центр функционировал на территории соседней Ингушетии — при районном отделении внутренних дел Джейрахского района, на базе санатория «Армхи».
За время действия моратория командованию боевиков из разрозненных и деморализованных отрядов удалось собрать четыре относительно крупные группировки, пополнить их «добровольцами», вооружением, боеприпасами, восстановить систему управления, развернуть новую сотовую систему связи.
К концу августа бандитские группировки, общей численностью до 5 тысяч, концентрировались в четырех основных районах — Восточном, Южном, Западном и Центральном. На вооружении они имели: 10 танков, 12-14 — БМП и БТР, 15-16 — орудий и минометов, несколько реактивных установок залпового огня; два десятка зенитных ракетных комплексов. Техника и вооружение поступали из-за рубежа через Азербайджан, Грузию, Ингушетию.
Западная группировка (командующий Джаниев) насчитывала около 700 человек.
Южная (командующий — Р. Гелаев) — 1000 человек.
Центральная и Восточная (командующие С. Гелисханов и Ш. Басаев) — 2000 человек.
Главный штаб боевиков размещался в Дарго. Связь между пунктами управления НВФ осуществлялась в ультракоротковолновом (УКВ) диапазоне на семи фиксированных частотах с использованием радиостанций фирмы «Моторолла». Чтобы обеспечить скрытность управления подразделениями, командование боевиков сменило позывные должностных лиц и полевых командиров, работавших в радиосети оперативного управления.
Кроме «корреспондентов» в самой Чечне, абоненты работали и с территории Дагестана, Ингушетии, Ставропольского края. Полевые командиры пользовались как собственными средствами космической связи, так и принадлежавшими иностранным журналистам.
Пока наши войска находились в горах, противник начал выводить свои отряды на равнину, в том числе и в Грозный.
Не прекращались обстрелы блокпостов, базовых районов «федералов» из стрелкового оружия, минометов, гранатометов. Широко развернулась «минная война».
Даже процесс сдачи оружия населением боевики постарались использовать с максимальной выгодой для себя: несли в основном старое или неисправное оружие и получали за каждый ствол приличное денежное вознаграждение. Затем доверенные люди боевиков за эти деньги покупали на базарах новое. Это довольно типичная картина. Мы все отчетливее понимали, что подписанные договоренности для лидеров бандформирований были формальностью и практически не соблюдались.
Я очень болезненно переживал моменты «утраты» того, что завоевывалось кровью российских солдат и что так легко отдавалось нашими «переговорщиками».
Со второй половины июня я стал непосредственно заниматься созданием 58-й армии, командующим которой был назначен еще в мае 1995 года. Однако организационные заботы, которые обычно целиком поглощали меня, на этот раз не могли отвлечь от тягостных мыслей.
Длительное пребывание федеральных войск в пунктах дислокации, пассивность в разоружении бандгрупп и возросшее число так называемых небоевых потерь воздействовали угнетающе на личный состав. Участились случаи мародерства, все чаще стали увольнять «контрактников» за пьянство…
Такие факты не упоминаются в официальных сводках и крайне редко предаются огласке. Здесь есть о чем поговорить.
В Великую Отечественную войну хорошо знали, что такое трофеи и как с ними поступать. Существовали даже трофейные команды, которые шли за наступающими войсками и подбирали все, что следовало подбирать: оружие, боеприпасы, награды, знамена… На этот счет существовали четкие инструкции. «Военный урожай» сортировали, отправляли на склады. Кое-что из собранного на полях сражений можно сейчас в музеях посмотреть.
Закончилась Великая Отечественная, исчезли и трофейные команды. Начались новые войны и локальные конфликты, а новых трофейных команд не возникло. Зато всплыло немало оружия и боеприпасов на таможнях, вокзалах, в аэропортах. Часть трофеев попадала в руки криминальных элементов. Короче, работы правоохранительным органам прибавилось.
Однако времена хоть и меняются, но кое-что в законах войны остается незыблемым. Например, отношение к мародерству. Но если термин этот когда-то относился только к личному имуществу павших в бою, то теперь он распространяется на всякие материальные ценности в зоне боевых действий. Присваивать себе чужой скарб, не относящийся к военной сфере, — не просто дурной тон, а преступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108