— Да тут.— Ты хочешь сказать, в Альбаисине?— Ну да. Только на вершине холма. Примерно час ходьбы по крутому подъему.— И речи быть не может, чтобы идти пешком.— Но как же тогда?— Как же — что? У меня есть лошадь, и я еще вполне способен взобраться на нее.И действительно, на заднем дворе стояла лошадь. Дан ожидал увидеть какую-нибудь дохлую клячу, но это оказался великолепный вороной.— Да не стой ты как пень! Помоги оседлать его!Сам не зная как, молодой человек обнаружил, что уже едет верхом по лабиринтам улочек. Вопреки всем ожиданиям Эзра, несмотря на возраст, сидел прямо как жердь, с решительным выражением, придававшим ему горделивый вид.Вскоре по правую руку на вершине лесистого холма показалась Альгамбра, мавританский дворец, о котором говорили — настолько он был великолепен, — что его возвел Аллах собственными руками. Они обогнули один из бесчисленных общественных водоемов, снабжавших город водой, миновали сады Хенералифе, в которых росли кипарисы и олеандры. На высоте Дарро они пересекли мост Кади и поскакали направо. Вооруженные люди бежали неизвестно куда, потные и взъерошенные.Когда они добрались до вершины холма, над Торрес Бермехас начало появляться огромное красноватое солнце.Возле мечети Абд Эль Рахмана Дан указал на стоящий в стороне дом, ослепительно белый, с двумя маленькими окошками.— Это здесь.— Отлично. Я ненадолго. — Старый раввин спешился.— Погодите, ребе Эзра! Я не могу вас ждать. Мне совершенно необходимо вернуться в Куэнку. Я же вам говорил, у меня жена и ребенок!Эзра резко повернулся. На его лице промелькнуло виноватое выражение.— Понимаю. Прости, что задержал. Оставь лошадь себе.— Благодарю вас, но она мне ни к чему. Раввин некоторое время молча изучал юношу.— Цетеха ле-шалом. Счастливого пути, сын мой.Он неожиданно схватил молодого человека и прижал к груди.— Цетеха ле-шалом… — повторил он.Отстранившись, он сунул под мышку котомку с рукописью Абена Баруэля и пересек расстояние, отделяющее его от жилища араба.Едва дойдя до двери, он взялся за дверной молоток и резко постучал.
— Входите. Я ждал вас.Показалось ли ему это, или в тоне хозяина действительно прозвучали иронические нотки?— Вы меня ждали?— Да. Ну, точнее сказать, я ждал кого-то, незнамо кого. Раз вы меня нашли, значит, вам известно мое имя. Не соблаговолите ли сообщить мне ваше?— Самуэль. Самуэль Эзра.— Салям алейкум, или вы, наверное, предпочитаете шалом леха?Ироничные нотки, которые раввин уловил у своего собеседника, проявились более явно. С трудом подавив нарастающее раздражение, Эзра лишь пожал плечами.— Не соизволите ли проследовать за мной? Нам будет спокойней в моем рабочем кабинете. Детишки уже скоро проснутся.Как и все арабские жилища в Гранаде, этот дом выглядел скромно. В отличие от построенных на склоне домов у него не было патио. Мужчины миновали прихожую, прошли по прямому узкому коридору и оказались в небольшой светлой комнате. На квадратном шелковом ковре стоял письменный стол из массивного дуба. Стенные полки, заставленные черными книгами, создавали в помещении академическую атмосферу. Маленькая дверца справа в глубине комнаты вела на террасу.Араб указал на диван, усыпанный парчовыми подушками.— Присаживайтесь, прошу вас.Эзра, воспользовавшись тем, что араб направился к бюро, внимательно оглядел хозяина.Среднего роста, с могучей шеей, крепко сбитый, как бык. От него веяло силой. Лет пятидесяти пяти — шестидесяти. Нижнюю часть лица скрывала густая борода цвета «перец с солью», редеющая к ушам. Над темными глазами нависали кустистые брови.Канонада снаружи усилилась.— Должно быть, вам очень не терпелось приехать сюда. Сейчас прогулки по улицам Гранады небезопасны.Эзра не ответил.— Мне кажется, вы озадачены, или я ошибаюсь? Никаких сомнений: этот человек над ним издевается. Эзра вспомнил Абена Баруэля: да что же это за логогриф, которым он развлекался? Нужно встать и уйти.— Шейх ибн Сарраг, если я озадачен, то и у вас, мне кажется, есть повод тоже быть озадаченным.— Возможно. Все будет зависеть от тех выводов, к которым мы с вами придем. Во всяком случае… если вы того желаете.Не успел Эзра что-либо ответить, как араб спросил:— Вы верите в эту историю с сапфировой Скрижалью?— А если я спрошу вас о том же?— Дорогой мой, мы с вами слишком мудры, чтобы тратить время на игры такого рода. Ответьте мне. Вы верите?— А если я скажу «да»?Ибн Сарраг слегка откинул голову и некоторое время задумчиво стоял.— Признайте все же, что это очень необычно. — И тут же поинтересовался: — Вы хорошо знали Абена Баруэля?— Это был мой самый дорогой друг. Но вы? Что вас связывало с ним?— Это был и мой тоже самый дорогой друг.— Вы шутите!На губах ибн Саррага промелькнула грустная улыбка.— Ваша реакция меня не удивляет. Вы спрашиваете себя, как это еврей Абен мог удостоить своей дружбы араба, сына ислама? Гоя, как вы говорите. Я прав?Эзра попытался скрыть свое смущение.— Чтобы не было недопонимания, знайте, что я не очень жалую евреев. Я не испытываю особой симпатии к вашему народу. В Абене Баруэле я любил человека.Что ж, по крайней мере, с этим все ясно.— И в этом вся разница между вами и мной. Я же любил в Абене и еврея.— Еврея… обращенного? Или другого?— Вы очень меня разочаровываете, ибн Сарраг. И подумать только, буквально только что вы ссылались на мудрость. Я забыл, что вы араб.Тут настал черед шейха смутиться:— Не поговорить ли нам о ваших познаниях? Поскольку, думается мне, раз Баруэль выбрал вас, то не только ради дружбы.— Уж наверняка. Полагаю, познания, что он обнаружил у вас, есть и у меня. Наверняка вы способны прочесть на память все сто четырнадцать сур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136