он приехал на сутки, дал денег и, напомнив своим присутствием о нравственном долге, вернулся домой. Что ж, порой даже взгляд ближнего выполняет задачу социального контроля... И вслед за этим воспоминанием Устинов подумал, что сейчас, в 1949 году, его попытка предостеречь — преждевременна, еще многие силы опекают семью, еще жизнь течет открыто на виду у родни, соседей, сослуживцев.Вошла мать, принесла чаю, вишневою варенья, маковый рулет.Она надушилась могучими духами «Красная Москва». Кирилл Иванович потянул носом и улыбнулся.— Я Мишу уложила, — сказала мать и принялась разливать чай.Неожиданно в дверях показался худущий мальчик, раздетый до трусов. Он с любопытством смотрел на Устинова.— Михаил Кириллович! — строго произнес отец. — Спокойной ночи.Мальчик нехотя ушел.Мать заговорила о том, что они раньше жили в поселке и что она до сих пор не привыкнет, что здесь негде посадить даже луковицу. Лет через двадцать она заведет на балконе цветник в деревянных ящиках, но еще раньше, лет через десять, ее потянет сочинять безыскусные стихи, в которых будут цветы, солнце, ветер.Отец спросил у нее, что, не хватит ли огорода, где они в прошлое воскресенье накопали два мешка картошки?Нет, не хватит, возразила она, огороды далеко...Устинов подхватил тему, что не хлебом единым жив человек, и спросил, не скучает ли она днем, когда мужа и сына нет дома? Может, ей пойти в вечернюю школу и работать?— Вы угощайтесь. — Лидия Ивановна подвинула розетку с темным вареньем, в котором отразился малиновый абажур.Отец похвалил рулет и тоже предложил Устинову взять еще кусочек из середки, где побольше мака.Мамины рецепты всяких рулетов, сметанников, хрустов перешли к Валентине, потом дойдут и до дочери Устинова. И Валентина и Даша словно подошли к столу. «Где они сейчас?» — подумал Михаил.— Разве муж меня не прокормит? — с шутливым удивлением спросила мать. — Или мне тоже брать пример с Ивановской? Она на работу ходит, а дети зачуханные. Я ей прямо заявила: «Так не годится, голубушка!» — и она с ожиданием поглядела на мужа.— То-то она на меня косится! — усмехнулся отец. — А я и не пойму, в чем дело.Мать спросила, читал ли Устинов статью «Вопреки жизни» и, узнав, что не успел, взяла с этажерки газету:— Вот здесь, второй столбик. Очень правильно пишут.Михаил взял газету, стал читать: «Главная ошибка произведения состоит в том, что, неверно изобразив личную жизнь Аржановых, писательница всячески стремится оправдать разрыв Ольги с Иваном Ивановичем, доказать, что иначе, дескать, и не могло быть. Но ведь это же в корне противоречит нашему пониманию советской семьи, основанной на высоких принципах коммунистической морали, строго охраняемой советским законом».И Михаил снова понял, что родители останутся глухи к любым его предостережениям.— Мы в курсе всех событий, — похвалилась она. — Недавно в театр ходили на концерт.Послышался странный звук. Мать встревоженно подняла голову, потом кинулась в соседнюю комнату.— Мамочка! — позвал мальчик.— Что, Мишенька? — донеслось оттуда. — Не ушибся? Спи, родной, спи. Она вернулась, виновато хмурясь. Мальчик во сне упал на пол, видно что-то приснилось, и ей было не по себе, оттого что она из-за гостя не проследила, как он укладывался.— Мне в детстве немцы снились, — признался Устинов. — Страшно было. — И осекся, догадавшись, что проговорился.Однако на его оговорку не обратили внимания.Пора было уходить.Он уходил почти без сожаления, потому что мать оставалась с отцом живая и молодая.Проводив его, Лидия Ивановна и Кирилл Иванович выпили еще по чашке чая.— Ты напрасно задираешь Ивановскую, — заметил Кирилл Иванович. — Здесь тебя не поддержат. Только наживешь врагов.— Могу тоже пойти на работу, — ответила жена. — А кто будет о вас заботиться?— Но она к тебе не пристает с поучениями?— Еще бы приставала! Про меня скажешь, что я плохая мать или жена?— Да, — согласился он. — Ни у кого язык не повернется такое сказать.— Все женщины как женщины, — продолжала она. — А эта — одна на весь двор. И корреспондент туда же — «работать вам, учиться»... Вот моя работа, — она обняла мужа за плечи. — Чтоб тебе хорошо и спокойно.— Приглянулась ты ему, вот он и агитировал.— Скажешь тоже!— Я его где-то видел, не помню где?— Он на тебя похож, даже голоса одинаковые. — Лидия Ивановна сама немного удивилась своему наблюдению.— Этого я не заметил. А вот то, что он ненормальный, — так это ясно. — Кирилл Иванович помахал перед собой ладонью и заметил: — Ну и надушилась ты ради него!— Ой, ну тебя! Чуть-чуть намазалась ради приличия, — повела плечом Лидия Ивановна.Ей не хотелось, чтобы он думал, будто она старалась для чужого, но на самом деле это было так. Она вспомнила первые месяцы после их переезда. Ей было трудно привыкнуть к новому месту, она просилась обратно в поселок. Потом она привыкла, что есть город, которому нет до нее никакого дела, есть соседи, которые хотят знать о ней все и о которых она тоже хочет знать побольше, и есть семья, муж, сын, сестры мужа, свекор со свекровью, среди которых она самая младшая, но во всех этих отношениях Лидия Ивановна была младшей лишь в семье, а среди городских жителей она чувствовала себя молодой и привлекательной. Поэтому рядом с корреспондентом она стала обаятельной женщиной, а с мужем — простушкой. И теперь роскошный запах духов, заполняющий всю комнату, показался лишним.— Выброшу эти духи к чертовой матери! — как будто в шутку сказала Лидия Ивановна.— Не жалко? — спросил муж.Она пошла в спальню, потом открыла балкон и выбросила пузырек. Услышав звон стекла, Кирилл Иванович закряхтел. Духи были дорогие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29