Он стоял ровно, точно на смотру. Но можно было заметить, как дрожат его заплатанные колени.
Из-под треуголки по давно небритому лицу ручьями тек пот. Матрос ежесекундно моргал: соленый пот заливал глаза, а вытереть не было никакой возможности.
– Вот, должно быть, он ждет колокола! – мелькнуло в голове Возницына.
(После каждого часа стояния под ружьем, матросу полагался получасовой отдых.)
– Куда же, в самом деле, запропастился этот старик? – подумал Возницын, высовываясь из окна, чтобы посмотреть, не идет ли к адмиралтейскому колоколу, висевшему посреди плаца, солдат, отбивавший склянки.
Но, взглянув в окно, Возницын тотчас же отскочил прочь: от порта к канцелярии шел в сопровождении лейтенанта Пыжова сам капитан фон-Верден.
– Карлуша идет! – сказал Возницын и кинулся на свое место. Канцелярист загремел ящиком стола, пряча перья, копиист ткнул иглу в бумаги и захлопнул пухлое дело, Щетина-Ростовский совсем прилег грудью на стол от усердия.
Все четверо что-то писали.
– Кашды рекрут фыбрить полголофа! Я покажу, как пегал с корапль! – визгливой фистулой, по-бабьи, кричал у самой двери Карлуша.
Дверь отворилась. На пороге стоял поджарый капитан фон-Верден. Из-за его плеча выглядывало смущенное, красное лицо лейтенанта Пыжова.
Адмиралтейские служители стояли, вытянувши руки по швам.
– Мичман Фосницын, поезжайт немедленно нах Сиедлисты Остроф! Передайт ордер: гекбот «Новий траншемент» унд шкоут «Периний тьягота» фытянуть пять миль зюд-ост! Командир шкоут «Периний тьягота» княс Масалский скажить: эр хат команд только на паруса, абер нихтс сухопутный зольдатен! Еще рас биль сухопутний зольдат – будет имел фергер унд кригсрехт! – и, повернувшись, ушел так же быстро, как и появился.
А через секунду уже где-то у магазейнов капитанская фистула заливалась:
– Гундсфат! Молшат!
Для канцелярии гроза миновала.

* * *
– Ваше благородие, к кому ж раньше приставать – к гекботу или к шкоуту? – спросил сидевший на руле боцман.
– К гекботу! Право руля! – скомандовал Возницын. Гребцы поднажали. Шлюпка круто повернула в сторону.
С борта гекбота на подбегавшую шлюпку глядело несколько человек команды «Нового транжемента»: тут были кирпичные, широкоскулые музуры-калмыки и полдесятка матросов в рваных, отдаленно напоминавших одежду, разноцветных кафтанах: у одного он был зеленого колера, у другого – какой-то пегий, а третий матрос стоял, точно снигирь, – в ярко-красных лоскутьях.
Когда Возницын подымался по трапу, из кормовой каюты навстречу ему выбежал заспанный, разопревший командир «Нового транжемента», Андрюша Дашков.
Парик сидел у Андрюши криво, пальцы торопливо застегивали кафтан.
Возницын рассмеялся:
– Не пугайся, Андрюша: свои!
Увидев приятеля, Андрюша Дашков перестал застегиваться широко развел руки и, потянувшись, сладко зевнул.
– Чорт, никогда выспаться не дадут! – сказал он.
– А ты что ж, Андрюша, до полудня дрыхнешь?
– Я еще до света на кабанов в камыши ездил.
– Изловил?
– Нет, сегодня неудачно.
Они вошли в каюту. После яркого солнца – здесь показалось темно.
Андрюша, почесывая широкую, волосатую грудь, зевал.
Возницын снял треуголку и сел на рундук вытирая мокрый лоб.
– Я к тебе, Андрюша, не надолго. С приятной новостью, с ордером из конторы: Карлуша велит поставить «Новый транжемент» поближе к Астрахани. Вот тебе ордер, – подавая Дашкову бумагу, сказал он.
В это время наверху, на палубе, что-то упало. Андрюша недовольно скривился и выбежал из каюты, крикнув набегу:
– Посиди, Сашенька, я – сейчас!
Андрюша замешкался наверху. Было слышно, как он, топая ногами, кричал на кого-то:
– Я те в буй другой раз посажу, стервеца! Ведь, давеча велел перенести на штирборт .
Затем шаги над головой стихли, видимо командир пошел на бак. Возницыну лень было выходить на палубу – покидать прохладу каюты. Он оглядел андрюшино жилье.
Знакомая картина.
На стене, над постелью, распласталась волчья шкура. Пушистым комком висели в углу заячьи шкурки. На рундуке стояло чучело какой-то голенастой птицы.
На столе лежала краюха хлеба с воткнутым в нее ножом, кус сала, шомпол, рог c порохом, кисет, трубка и какая-то книга в желтом телячьем переплете.
Возницын потащил к себе книгу.
– Посмотрим, что это Андрюша читает? – улыбаясь, подумал он. Возницын знал – Андрюша до книг не охотник.
Возницын развернул книгу. На странице андрюшиным размашистым почерком стояло:

18 Василей посажен на бак за играние в кости.
19 Мазали левую сторону смолою и конопатили маслом.
20 Пришел от веста бот корабля «Александр Магнус».
21 Матрос Горовой упал с гальюна и утонул.
23 ветр велик, временами порывен.
24 сего числа был шабаш для ангела государыни-царицы.
Возницын захлопнул книгу: ничего интересного – это шханечный журнал.
Он отбросил книгу и, легонько насвистывая, стал ждать командира.
Наконец дверь отворилась – вошел Андрюша. Его сон окончательно прошел.
– Что ты там гневаешься?
– Да как же на них, чертей, не кричать? Распустились от безделья. Вчера, пока я отдыхал после обеда, передрались: музур убил матроса.
– И как, сильно убил?
– Да раскровянил морду порядком. Сегодня, положим, уже хорош: только в фонарях ходит.
– Что ж ты, кошками музура штрафовал?
– Всего было. Посадил в буй на бак, а он, сняв буй с ноги, бросил в море. Это казенную-то вещь! Придется снова всыпать да лень. Ну их всех к чорту! – плюнул он. – Что у вас слышно? Карлуша-то когда от нас убирается в Питербурх?
– Не сегодня-завтра. Ждем указу от Адмиралтейств-Коллегий. Оттого он и ходит злой, что Санкт-Питербурх не шлет бумаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109