– Хайяма идет, – прошептала Тешома. – Хочет знать, почему ты не пришла есть печеные бананы. – Девочка выскользнула из гамака и побежала к играющей неподалеку компании ребятишек.
Хайяма, что-то ворча себе под нос, прошла через хижину Тутеми. Ее старческая кожа длинными вертикальными складками висела на бедрах и животе. Напустив на себя строгую мину, она подала мне половинку калабаша с банановым пюре. Потом со вздохом уселась в гамак Ритими и стала раскачиваться, возя рукой по земле, явно завороженная ритмичным поскрипыванием узла на лиане. – Жаль, что мне так и не удалось тебя откормить, – после долгого молчания сказала старуха.
Я стала убеждать Хайяму, что ее бананы творят настоящие чудеса, и что еще немного, и я даже начну толстеть.
– Не так уж много этого времени, – тихо заметила Хайяма. – Ты же уйдешь в миссию.
– Что? – вскричала я, пораженная недвусмысленностью ее тона. – Кто такое говорит? – Милагрос перед уходом взял с Арасуве обещание, что если нам придется перебраться на один из старых огородов в глубине леса, то тебя мы с собой не возьмем. – Черты Хайямы смягчило ностальгическое, почти мечтательное выражение глаз, когда она напомнила, что довольно много семей уже ушло на старые огороды еще несколько недель назад. Полагая, что они скоро вернутся, я не обратила тогда на это внимания. Хайяма же говорила дальше, что большое семейство Арасуве со всеми его родными и двоюродными братьями, сыновьями и дочерьми не отправилось вслед за остальными по той простой причине, что вождь ожидает вестей от Милагроса.
– Значит, жители покинут это шабоно? – спросила я. – А как же здешние огороды? Их же совсем недавно расширили. И что будет с молодыми посадками бананов? – взволнованно продолжала спрашивать я.
– Они будут расти. – Лицо Хайямы сморщилось в веселой улыбке. – Здесь останутся старики и большинство детей. Мы построим временные хижины поближе к банановым посадкам, потому что никому неохота жить в опустевшем шабоно. Мы будем ухаживать за огородами, пока не вернутся остальные. К тому времени созреют и бананы, и плоды раша, и снова наступит пора праздника.
– Но почему уходит так много народу Итикотери? – спросила я. – Разве здесь недостаточно еды? Хайяма сказала напрямик, что с продовольствием сейчас туго, однако подчеркнула, что старые огороды превратились в настоящую кормушку для обезьян, птиц, агути, пекари и тапиров. Там мужчины смогут без особого труда охотиться, а женщины отыщут на огородах множество кореньев и плодов, чтобы продержаться, пока не будет дичи. – К тому же, – продолжала Хайяма, – временное переселение всегда полезно, особенно после набега. Не будь я так стара, я бы тоже ушла.
– Как на выходной, – заметила я.
– Да. Выходной, – рассмеялась Хайяма, когда я объяснила значение слова. – О, как бы я хотела пойти и сидеть себе в тени, объедаясь плодами кафу.
Деревья кафу высоко ценятся за их кору и лубяные волокна. Гроздья плодов, величиной около десяти дюймов каждый, теснятся на одном общем стебле. Мясистый желеобразный плод полон крошечных семян и по вкусу напоминает перезрелый инжир.
– Если мне нельзя перебраться с Арасуве и его семейством на старые огороды, – сказала я, присев у изголовья Хайямы, – тогда я останусь с тобой. Мне незачем возвращаться в миссию. Мы вместе станем ждать возвращения остальных.
В глазах Хайямы, остановившихся на моем лице, появился неестественный блеск. Медленно, тщательно обдумывая каждое слово, она растолковала мне, что хотя и не в обычаях их племени учинять набеги на опустевшие шабоно или убивать стариков и детей, Мокототери наверняка устроят какую-нибудь пакость, если узнают, – а старуха заверила меня, что узнают непременно, – что я осталась в незащищенной деревне.
Меня пробрала дрожь при воспоминании о том, как несколько недель назад в шабоно явилась ватага мужчин Мокототери, вооруженных дубинками, и потребовала возвращения своих женщин. После бурного обмена угрозами и оскорблениями Арасуве заявил воинам Мокототери, что по дороге домой они сами освободили одну из похищенных женщин. Он подчеркнул, что их ни на минуту не ввела в заблуждение ее уловка со змеиным укусом. Тем не менее, после некоторых препирательств вождь неохотно отдал им девочку, которую Хайяма выбрала в жены своему младшему сыну. Пригрозив скорым возмездием, Мокототери убрались восвояси.
Этева пояснил мне, что хотя Мокототери не собирались затевать перестрелку, поскольку оставили луки и стрелы спрятанными в лесу, вождь поступил мудро, быстро отдав им девочку. Итикотери уступали им в численности, так как несколько мужчин уже ушли на заброшенные огороды.
– А когда Арасуве пойдет на старые огороды? – спросила я Хайяму.
– Очень скоро, – сказала она. – Арасуве отправил несколько человек на поиски Милагроса. Правда, до сих пор им не удалось его отыскать.
Я в душе улыбнулась и самодовольно заметила: – Похоже, что несмотря на обещание Арасуве, я все-таки пойду с Ритими и Этевой.
– Не пойдешь, – уверенно заявила Хайяма с коварной усмешкой. – Мы должны защитить тебя не только от Мокототери. По пути на огороды тебя может похитить шапори и держать в отдаленной хижине как свою жену.
– Сомневаюсь, – хихикнув, заметила я. – Ты мне сама говорила, что меня, такую тощую, не захочет ни один мужчина. – И я рассказала старухе о том, что приключилось в горах между мной и Этевой.
Прижав к обвисшим грудям скрещенные руки, Хайяма хохотала до тех пор, пока по ее морщинистым щекам не покатились слезы. – Да, Этева готов взять первую попавшуюся женщину, – сказала она. – Но тебя он боится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87