— А чем мы за него заплатим?Дидерих мгновенно вспыхнул до ушей: он тоже все время об этом думал.— Есть о чем беспокоиться! Чем заплатим! Прежде всего я выговорю большую рассрочку, а затем, если уж я заказываю такую дорогую машину, то неужели вы думаете, что я не знаю, для чего! Знаю, милый мой! Ясно, что у меня есть определенные виды на расширение моего предприятия в ближайшем будущем… но пока я не считаю нужным говорить об этом.И он удалился, надменно вскинув голову, хотя его и грызли сомнения. Разве Наполеон Фишер не оглянулся с таким видом, словно ему удалось порядком околпачить хозяина? «Кругом враги, — подумал Дидерих и еще больше выпятил грудь, — но от этого силы только крепнут. Всех сотру в порошок. Они узнают, с кем имеют дело!» И он решил выполнить намерение, с которым проснулся сегодня утром. Он отправился к доктору Гейтейфелю. Доктор как раз принимал больных. Дидериху пришлось ждать. Гейтейфель принял его в своем процедурном кабинете, где все: запахи и предметы — напоминало Дидериху, с каким страхом он, бывало, входил сюда. Доктор Гейтейфель взял со стола газету, коротко рассмеялся и сказал:— Вы пришли, вероятно, похвалиться своими победами? Еще бы! Сразу два таких успеха! Напечатаны ваши подогретые шампанским верноподданнические излияния, да и телеграмма часовому от кайзера, с вашей точки зрения, не оставляет желать лучшего.— Какая телеграмма? — спросил Дидерих.Доктор Гейтейфель показал. Дидерих прочел: «За доблесть, проявленную тобой на поле чести в борьбе с внутренним врагом, выражаю мою высочайшую благодарность и присваиваю тебе чин ефрейтора». Телеграмма, напечатанная черным по белому, произвела на него впечатление совершеннейшей подлинности. Он даже умилился и сдержанно, как и подобает мужчине, сказал:— Каждый истинный националист обеими руками под этим подпишется. — Гейтейфель лишь плечом повел, и Дидерих собрался с духом: — Я пришел не для этого, я хочу выяснить наши отношения.— Они, надо полагать, давно выяснены, — сказал Гейтейфель.— Отнюдь нет.Дидерих стал уверять, что склонен заключить почетный мир. Он готов действовать в духе правильно понятого либерализма, если только встретит уважение к своему строго националистическому образу мыслей. Доктор Гейтейфель ответил, что все это пустозвонные фразы, и Дидерих почувствовал, как почва ускользает у него из-под ног. Этот человек держит его в своей власти; он может обвинить Дидериха в трусости, опираясь на документ! В иронической улыбке, игравшей на желтом китайском лице Гейтейфеля, во всей его самоуверенной повадке притаился вечный намек. Он молчит, он хочет, чтобы дамоклов меч Дамоклов меч — меч, подвешенный на конском волоске над головой Дамокла, царедворца сиракузского тирана Дионисия Старшего, во время пира. Синоним непрестанно угрожающей опасности.

постоянно висел над головой Дидериха, этому необходимо положить конец!— Я прошу вас, — сказал Дидерих охрипшим от волнения голосом, — вернуть мне мое письмо.Гейтейфель прикинулся удивленным.— Какое письмо?— Которое я написал вам, когда был призван.Врач сделал вид, что припоминает.— Ах да: вы хотели уклониться от военной службы.— Я так и думал, что вы придадите оскорбительный для меня смысл неосторожно высказанной просьбе. Еще раз прошу вернуть мне письмо. — И Дидерих надвинулся на Гейтейфеля.Тот не тронулся с места.— Оставьте меня в покое. Я вашего письма не сохранил.— Я требую честного слова.— Честного слова я по приказу не даю.— В таком случаю предупреждаю вас о последствиях вашего нечестного образа действий. Если вы вздумаете воспользоваться письмом, чтобы при случае учинить мне гадость, я обвиню вас в нарушении профессиональной тайны. Я подам жалобу во врачебную палату Врачебная палата — государственное объединение врачей в Пруссии.

, потребую наложить на вас штраф и употреблю все свое влияние, чтобы вас уничтожить. — И не помня себя от бешенства, сорвавшимся голосом прохрипел: — Я готов на все. Между нами — открытая война не на жизнь, а на смерть.Доктор Гейтейфель взглянул на него с любопытством и помотал головой, шевеля китайскими усами.— Вы охрипли, — сказал он.Дидерих отшатнулся.— Какое вам до этого дело? — пробормотал он.— Никакого, — сказал Гейтейфель. — Я обратил на это внимание, потому что всегда предсказывал нечто подобное.— Что именно? Извольте говорить яснее.Но Гейтейфель отказался. Дидерих сверкнул глазами.— Я решительно требую, чтобы вы исполнили свой врачебный долг.— Я не ваш врач, — ответил Гейтейфель.Дидерих сменил повелительный тон на жалобно-пытливый.— Порой я чувствую боль в горле. Вы полагаете, что это серьезно? Есть основания опасаться самого страшного?— Советую вам обратиться к специалисту.— Да ведь вы единственный в городе специалист! Бога ради, господин доктор, не берите греха на душу, у меня на руках семья.— Да вы бы поменьше курили и пили. Вчера вечером вы хватили через край.— Ах, так! — Дидерих выпрямился. — Вы мне не можете простить вчерашнее шампанское. И верноподданнический адрес.— Если вы подозреваете меня в низменных побуждениях, зачем вы меня спрашиваете?Но Дидерих уже снова молил:— Скажите, по крайней мере, не угрожает ли мне рак?Гейтейфель не улыбнулся.— Ребенком, правда, вы всегда отличались золотушным и рахитичным складом. Зря вы не служили в армии, вы бы не обрюзгли так.В конце концов он сменил гнев на милость, осмотрел Дидериха и принялся смазывать ему горло. Дидерих задыхался, боязливо вращал глазами и стискивал руку врача. Гейтейфель убрал шпатель.— Так я, разумеется, ничего сделать не смогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154