ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
..
А когда крымчаки узнали об уничтожающем ударе уманцев, они сообразили, что могут запоздать с захватом пленных. Поэтому решили напасть на изнуренное войско Шемберга с тыла. Тот помнил о крымчаках и остерегался их, покуда не начался бой с уманцами. Назрулла неожиданно перепутал все разработанные им планы обороны.
Воины Потоцкого засуетились в беспорядке. Их командиры растерялись, чем усугубили смятение и дезорганизованность своих подчиненных. Все ринулись к гибельному для них лесу.
Гусары, охранявшие умирающего Стефана Потоцкого, стали метаться по дороге, не зная, куда бежать.
До самого утра на вытоптанном поле боя стоял стон раневых и крики крымчаков, вырывавших у казаков захваченных ими пленных.
— Наш хан договорился с Хмельницким: оружие врага, — доказывали татары, — казакам, а ясырь — крымскому хану!
— Пусть Хмельницкий и решает этот спор, — не сдавался Назрулла. — Догоняйте гусар в лесу. А у меня вы не возьмете ни оружия, ни ясыря, коль не хотите воевать с уманцами!
— А Шемберга? — не унимались ненасытные крымчаки.
— И Шемберга и Потоцкого!.. Да сын Потоцкого, кажется, и не доживет до моей встречи с гетманом. Все оружие шляхтичей, коль на то пошло, возьмут мои уманцы!
Когда наступил рассвет, замерла и равнина, на которой еще вчера вечером стояло коронное войско Стефана Потоцкого. На опушке перелеска расположились уманцы, напротив них, по другую сторону поля, где ночью происходил бой, стали лагерем крымчаки. Несколько десятков старшин разгромленного войска польских шляхтичей лежали связанными в перелеске, охраняемые уманцами… В горячке с ними захватили и парламентеров Хмельницкого — полковников Топыгу и Дорошенко.
27
С ротмистра Скшетуского тоже сбили спесь. Обрадовавшись приказу полковника Шемберга об отступлении, он не думал о том, сколько гусар осталось при нем, как и о том, сколько их осталось охранять раненого Потоцкого. Он скакал напрямик через перелески, остерегаясь погони казаков.
В то время, когда остатки войск Шемберга погибали в неравном бою, Скшетуский наконец добрался до Чигирина. Перед ним лежали развалины уничтоженной Чигиринской крепости. Разбежался гарнизон, и, казалось, ротмистр въезжал не в город, а в загон для скота. Даже следов неравного боя не обнаружил ротмистр Скшетуский, только поражали его остатки построек, разрушенных ничтожными трусами.
Скшетуский испуганно взглянул на свой поредевший отряд гусар. Охваченный страхом город притаился в ожидании. «Неужели чигиринцам уже известно о трагедии сына Потоцкого? — подумал ротмистр. — Очевидно, они теперь радуются победе Хмельницкого, если узнали о ней…»
Пугая и без того перепуганных, как еще казалось, чигиринцев, ротмистр промчался мимо деревянной церкви. Весь церковный двор был заполнен прихожанами. Его наблюдательный глаз заметил у некоторых из них оружие. Но — мчался к подворью староства. Ведь рядом с ним находится и двор подстаросты!
Как обычно, на обоих подворьях было людно. Суетились жолнеры, шатались и казаки. Неуемный шум свидетельствовал о царившей там панике.
— Что у вас тут случилось? — осмелился спросить ротмистр, как посторонний наблюдатель. Понимал, что лучше не говорить им о поражении, как и о том, зачем прискакал сюда на взмыленном коне.
К нему подбежал Комаровский. Короткая гусарская сабля при его высоком росте болталась на поясе, словно детская игрушка. Пот выступал на лице не по-весеннему тепло одетого воина. Это усиливало впечатление озабоченности дворового стража подстаросты.
— Свершилось! Ночью прибежали беглецы от полковника Вадовского. Казачьи полки восстали! Генеральные есаулы Барабаш и Караимович убиты бунтовщиками. Отряд лубенского магната Вишневецкого отказался идти нам на помощь. А те, что успели сесть в байдаки с генеральными есаулами, предали их. Сотник лубенских казаков Джеджалий высадил полки с байдаков и повел их на соединение с войсками Хмельницкого!
— А где же коронный гетман с войсками? — спросил Скшетуский и тут же подумал: «Надо поскорее мчаться дальше от этого притаившегося Чигирина!»
— На рассвете вооруженные силы во главе с гетманом Калиновским ушли из Чигирина. Нам приказано сжечь город и немедленно отправиться в Корсунь, где сосредоточены наши войска. Легко сказать: четыре таких полка казаков присоединились к бунтовщику! — захлебываясь, говорил Комаровский.
— Если бы только четыре полка реестровых казаков, уважаемый пан Комаровский… — не сдержался ротмистр. — Тысячи головорезов крымской орды направил против нас Хмельницкий! Точно туча движутся они сюда, очевидно, через несколько дней будут и здесь!.. — продолжал он, наслаждаясь испугом воина, который пялил на него глаза. Комаровский поглядывал на свой немногочисленный отряд казаков.
Ни Пешты в канцелярии Чигиринского полка, ни подстаросты Чаплинского в старостве уже не было. Чигирин покидали представители власти, да, очевидно, и войска, хотя по улицам и слонялись мелкие группы вооруженных людей.
Комаровский в один миг сообразил, что именно сейчас, когда на подворье староства появился со своими гусарами Скшетуский, у него появилась возможность бежать следом за коронным войском.
Ротмистр был не в лучшем настроении, чем Комаровский, поэтому и не замечал его растерянности. Но вдруг Скшетуский увидел на крыльце дома Чаплинского растерянную Гелену и сразу же бросился к ней.
— О, моя милая паненка еще не выехала? — воскликнул он, расставив руки для объятий.
Гелена несказанно обрадовалась ему. Сколько передумала, ожидая этой встречи! Она надеялась и в то же время терзалась сомнениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
А когда крымчаки узнали об уничтожающем ударе уманцев, они сообразили, что могут запоздать с захватом пленных. Поэтому решили напасть на изнуренное войско Шемберга с тыла. Тот помнил о крымчаках и остерегался их, покуда не начался бой с уманцами. Назрулла неожиданно перепутал все разработанные им планы обороны.
Воины Потоцкого засуетились в беспорядке. Их командиры растерялись, чем усугубили смятение и дезорганизованность своих подчиненных. Все ринулись к гибельному для них лесу.
Гусары, охранявшие умирающего Стефана Потоцкого, стали метаться по дороге, не зная, куда бежать.
До самого утра на вытоптанном поле боя стоял стон раневых и крики крымчаков, вырывавших у казаков захваченных ими пленных.
— Наш хан договорился с Хмельницким: оружие врага, — доказывали татары, — казакам, а ясырь — крымскому хану!
— Пусть Хмельницкий и решает этот спор, — не сдавался Назрулла. — Догоняйте гусар в лесу. А у меня вы не возьмете ни оружия, ни ясыря, коль не хотите воевать с уманцами!
— А Шемберга? — не унимались ненасытные крымчаки.
— И Шемберга и Потоцкого!.. Да сын Потоцкого, кажется, и не доживет до моей встречи с гетманом. Все оружие шляхтичей, коль на то пошло, возьмут мои уманцы!
Когда наступил рассвет, замерла и равнина, на которой еще вчера вечером стояло коронное войско Стефана Потоцкого. На опушке перелеска расположились уманцы, напротив них, по другую сторону поля, где ночью происходил бой, стали лагерем крымчаки. Несколько десятков старшин разгромленного войска польских шляхтичей лежали связанными в перелеске, охраняемые уманцами… В горячке с ними захватили и парламентеров Хмельницкого — полковников Топыгу и Дорошенко.
27
С ротмистра Скшетуского тоже сбили спесь. Обрадовавшись приказу полковника Шемберга об отступлении, он не думал о том, сколько гусар осталось при нем, как и о том, сколько их осталось охранять раненого Потоцкого. Он скакал напрямик через перелески, остерегаясь погони казаков.
В то время, когда остатки войск Шемберга погибали в неравном бою, Скшетуский наконец добрался до Чигирина. Перед ним лежали развалины уничтоженной Чигиринской крепости. Разбежался гарнизон, и, казалось, ротмистр въезжал не в город, а в загон для скота. Даже следов неравного боя не обнаружил ротмистр Скшетуский, только поражали его остатки построек, разрушенных ничтожными трусами.
Скшетуский испуганно взглянул на свой поредевший отряд гусар. Охваченный страхом город притаился в ожидании. «Неужели чигиринцам уже известно о трагедии сына Потоцкого? — подумал ротмистр. — Очевидно, они теперь радуются победе Хмельницкого, если узнали о ней…»
Пугая и без того перепуганных, как еще казалось, чигиринцев, ротмистр промчался мимо деревянной церкви. Весь церковный двор был заполнен прихожанами. Его наблюдательный глаз заметил у некоторых из них оружие. Но — мчался к подворью староства. Ведь рядом с ним находится и двор подстаросты!
Как обычно, на обоих подворьях было людно. Суетились жолнеры, шатались и казаки. Неуемный шум свидетельствовал о царившей там панике.
— Что у вас тут случилось? — осмелился спросить ротмистр, как посторонний наблюдатель. Понимал, что лучше не говорить им о поражении, как и о том, зачем прискакал сюда на взмыленном коне.
К нему подбежал Комаровский. Короткая гусарская сабля при его высоком росте болталась на поясе, словно детская игрушка. Пот выступал на лице не по-весеннему тепло одетого воина. Это усиливало впечатление озабоченности дворового стража подстаросты.
— Свершилось! Ночью прибежали беглецы от полковника Вадовского. Казачьи полки восстали! Генеральные есаулы Барабаш и Караимович убиты бунтовщиками. Отряд лубенского магната Вишневецкого отказался идти нам на помощь. А те, что успели сесть в байдаки с генеральными есаулами, предали их. Сотник лубенских казаков Джеджалий высадил полки с байдаков и повел их на соединение с войсками Хмельницкого!
— А где же коронный гетман с войсками? — спросил Скшетуский и тут же подумал: «Надо поскорее мчаться дальше от этого притаившегося Чигирина!»
— На рассвете вооруженные силы во главе с гетманом Калиновским ушли из Чигирина. Нам приказано сжечь город и немедленно отправиться в Корсунь, где сосредоточены наши войска. Легко сказать: четыре таких полка казаков присоединились к бунтовщику! — захлебываясь, говорил Комаровский.
— Если бы только четыре полка реестровых казаков, уважаемый пан Комаровский… — не сдержался ротмистр. — Тысячи головорезов крымской орды направил против нас Хмельницкий! Точно туча движутся они сюда, очевидно, через несколько дней будут и здесь!.. — продолжал он, наслаждаясь испугом воина, который пялил на него глаза. Комаровский поглядывал на свой немногочисленный отряд казаков.
Ни Пешты в канцелярии Чигиринского полка, ни подстаросты Чаплинского в старостве уже не было. Чигирин покидали представители власти, да, очевидно, и войска, хотя по улицам и слонялись мелкие группы вооруженных людей.
Комаровский в один миг сообразил, что именно сейчас, когда на подворье староства появился со своими гусарами Скшетуский, у него появилась возможность бежать следом за коронным войском.
Ротмистр был не в лучшем настроении, чем Комаровский, поэтому и не замечал его растерянности. Но вдруг Скшетуский увидел на крыльце дома Чаплинского растерянную Гелену и сразу же бросился к ней.
— О, моя милая паненка еще не выехала? — воскликнул он, расставив руки для объятий.
Гелена несказанно обрадовалась ему. Сколько передумала, ожидая этой встречи! Она надеялась и в то же время терзалась сомнениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183