Братья только начинали разговаривать, как вдруг на перекрестке просеки с дорогой появлялись грузовики, набитые людьми и узлами.
– В военкомат едут, – отмечал кто-нибудь из них, и разговор прерывался. Запах перегоревшего бензина щекотал ноздри. Снова начинали говорить, и снова что-то мешало.
Так в молчании и дошли до того места, где были вчера всей компанией. Трава здесь была еще примята. Забытый букетик цветов лежал недалеко от сосны. Цветы завяли, страдальчески сморщились. Андрей поднял их, понюхал, – запах цветов оказался резким и почему-то напомнил бензиновый перегар.
– Здесь вчера нас застала война, – сказал Андрей, стараясь казаться спокойным. – Присядем.
Костя сел на траву, скрестив ноги, и опять закурил. Дым от папиросы поднимался вверх, сливаясь с туманно-зелеными сосновыми иглами. Андрей задумчиво смотрел на знакомые, казалось, навсегда запомнившиеся места. Вот тут сидела Вера, тут Валя с маленькой пухлощекой Ларой… Тут была разостлана газета, а на ней – горка красных и черных ягод. Вот тут, почти рядом с Андреем, стоял Сашка и часто, взволнованно моргал…
Недавно все это было, а кажется, что прошло уже немало времени: очень многое изменилось за сутки.
– Рассказывай, – попросил Андрей, – как дома?
Костя, глубоко затянувшись, начал было говорить, и как раз в это время над лесом появились два самолета. Они пролетели над сосной, под которой сидели братья, потом – над поселком, над железнодорожным мостом через року и подались на запад.
– На фронт пошли, – приподнявшись, сказал Костя, – наши, бомбардировщики.
Андрей встал, приложил козырьком ладонь ко лбу, долго смотрел вслед самолетам. Потом молча сел, озабоченно понюхал вялый букетик.
Костя вопросительно следил за выражением его лица.
– Не похожи на наши, – хмуро сказал Андрей. – Я не авиатор, но, судя по всему…
– Так ведь на запад пошли! – то ли спрашивая, то ли возражая, отозвался Костя.
– На запад-то на запад, – согласился Андрей, – но ведь на восток они могли лететь и другой стороной.
– Неужто так далеко залетели?
– Мне тоже не хочется верить, что это так, – задумчиво сказал Андрей. – Из военкомата вчера передали: «Отдыхай, поправляйся, в случае чего позвоним». А все же…
Сокольный снова встал, снова приложил ладонь к пилотке.
– Что там? – начиная тревожиться, поднялся и Костя.
– Видишь? – Андрей махнул рукой в сторону запада. – Кажется, возвращаются!
Прикрывая глаза от солнца, он напряженно смотрел на усеянный белыми облаками небосвод. Рука начала неметь, в глазах покалывало от напряжения, а Андрей все старался не выпустить из поля зрения две загадочные темные точки.
«Чьи они?»
Вначале самолеты виднелись в отдалении, так, что трудно было понять, в какую сторону они летят, но потом стали быстро увеличиваться в размерах. Значит, возвращаются! Но ведь и наши могут возвращаться…
Чем ближе, тем самолеты опускались ниже к земле, о к мосту подходили совсем на бреющем полете.
– Погоди, погоди, – пробормотал Андрей сквозь крепко сжатые зубы, – сейчас узнаем в чем дело…
В то же мгновение земля дважды вздрогнула.
– Садись! – вырвалось у Кости, но сам он не шелохнулся, не отвел глаз от самолетов, со страшным ревом приближавшихся к лесу.
Стоял под сосной и Андрей. Стоял молча, с посеревшим лицом.
Самолеты проревели над головой, едва не задев вершины деревьев, а Сокольный все еще смотрел б ту сторону, где послышались взрывы. Наконец сел, осторожно вытянув на примятой траве негнущуюся ногу, и с тревожным удивлением посмотрел на брата. Костя сел рядом.
– Все понятно, – как-то особенно поспешно пригладив волосы, сказал он. – Метили в мост.
Андрей утвердительно кивнул.

Разговор не клеился. Каждый думал о том, чего не хотелось говорить вслух. Как будет дальше? На кого оставить старушку-мать? Как переживает все это Вера? Что сказать, что посоветовать ее родителям? Самому тяжело, мучительно думать об этом, а скажи вслух, и другим станет еще тяжелее. Нет, лучше молчать…
– А дни какие ясные! – глянув на солнце, сказал Андрей.
Костя тоже окинул взглядом небо, хотя и знал, что не об этом думает Андрей, не это у него на сердце. Рядом с вытянутой на траве ногой брата лежала его палка, та самая, отшлифованная в руках, с которой Сокольный приехал на побывку. Костя заметил, как потухали у брата глаза, когда он смотрел на палку.
– А не выпить ли нам еще немного этой кислятины? – предложил Андрей. – Выпьем, потом ты приляжешь, поспишь немного, – ведь не спал целую ночь. Завтра, кажется, рано будет пригородный, вот и поедешь.
– А сегодня поезда нет? – поинтересовался Костя.
– Не знаю. Спросим.
– Вино-то мы допьем, – смущенно улыбнувшись, сказал Костя. – А поеду я сегодня.
– Ладно, будет видно, – согласился Андрей и взял в руки палку: – Пошли!
Не успели они сделать и нескольких шагов, как встретили Веру с Сашкой. В руках у Веры узелок, у Саши – бутылка воды.
– Мы думали, вы здесь и обедать будете, – виновато, будто оправдываясь, сказала Вера.
– Дома пообедаем. Там ведь у нас вино есть, еще какое! – попытался отшутиться Андрей.
– Пока вино, может, воды попьете? – улыбнулась Вера. – Саша, дай дяде бутылку.
– Дяде! – засмеялся Андрей. – Какой же я ему дядя?
– Я все забываю, – спохватилась Вера и тоже засмеялась.
Как ни старалась она шутить, Андрей видел, что глаза жены полны тревоги, тяжелого раздумья. Он посмотрел на брата. Костя шел, положив руку Саше на плечо, о чем-то говорил с ним, а с лица его не сходило не свойственное ему выражение беспокойства. Андрей подумал, что, наверное, и у него самого сейчас такой же вид, хоть и старается держаться спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122