Три партнера оставались в Тегеране. – Он настроен оптимистично, хотя и предрекает увеличение расходов.
Мак-Айвер перевел разговор на более важные проблемы.
– Энди, мне позарез нужны какие-то деньги. Наличными.
– Найдешь в конверте.
Мак-Айвер услышал сочный хохот, и на душе у него потеплело.
– Да пошел ты, Китаец! – Китайцем близкие друзья прозвали Гаваллана, который до переезда в Абердин большую часть своей жизни провел китайским торговцем, поначалу в Шанхае, потом в компании «Струанз» в Гонконге, где они с Мак-Айвером и познакомились. В те времена Мак-Айвер возглавлял в колонии небольшую, едва сводившую концы с концами вертолетную фирму. – Нет, серьезно, мы здорово отстаем по выплате зарплаты наземному персоналу, потом еще все расходы пилотов, почти все приходится покупать на… – Он вовремя спохватился и замолк. Вдруг кто-то подслушивает. Он собирался сказать «на черном рынке». – Чертовы банки по-прежнему закрыты, а те небольшие запасы наличных, которые у меня еще остались, я берегу для хьюнь йо. – Он воспользовался кантонским выражением, которое дословно означало «благоухающий жир», деньги, предназначенные для подмазки нужных людей.
– Джавада пообещал, что генерал Валик в Тегеране завтра передаст тебе полмиллиона риалов. Я получил телекс с подтверждением.
– Но это едва шесть тысяч долларов, а у нас счетов на сумму в двадцать раз больше.
– Знаю, парень, знаю. Но он говорит, что и Бахтияр, и аятолла хотят, чтобы банки открылись, так что не позже чем через неделю они начнут работать. Как только они откроются, он клянется, что ИВК выплатит все, что они нам должны.
– А он тем временем уже дал разрешение на использование фонда «А»? – Это было кодовое выражение, которым Мак-Айвер и Гаваллан пользовались, когда говорили о средствах ИВК, хранившихся за пределами Ирана, почти шесть миллионов долларов. ИВК была должна S-G почти четыре миллиона.
– Нет. Утверждает, что ему для этого необходимо официальное согласие всех партнеров. Патовая ситуация сохраняется.
Ну и слава богу, подумал Мак-Айвер. Для снятия средств с этого счета требовались три подписи, две от партнеров и одна от S-G, таким образом, ни одна из сторон не могла распоряжаться этими средствами без согласия другой.
– Все это весьма рискованно, Энди. С проплатой первого взноса за новые машины, платежами за аренду используемой нами здесь техники ты оказываешься на краю, не так ли?
– Вся жизнь проходит на краю, Мак. Но будущее окрашено розовым цветом.
Да, подумал Мак-Айвер, для вертолетного бизнеса в целом. Но здесь, в Иране? В прошлом году партнеры заставили Гаваллана передать фактическое право собственности на все вертолеты и запчасти S-G в Иране Иранской вертолетной компании. Гаваллан согласился при условии, что он будет иметь право выкупить все это назад в любой момент, а они будут не вправе отказать ему в этом случае, и что они будут своевременно производить арендные платежи и выплатят все старые долги. Когда разразился кризис и все банки позакрывались, ИВК оказалась неплатежеспособной, и Гаваллан осуществлял платежи за аренду всех вертолетов, размещенных в Иране, из фондов S-G в Абердине – партнеры заявили, что это, мол, не их вина, что банки закрылись, Джавада и Валик наперебой твердили, что, как только все наладится, они, разумеется, все вернут, «не забывай, Эндрю, мы же тебе все эти годы добывали лучшие контракты; правда ведь, добывали же; без нас S-G не может работать в Иране. Как только все нормализуется…»
Гаваллан продолжил:
– Наши иранские контракты по-прежнему очень прибыльны, тут нам партнеров винить не в чем, а с контрактами «Герни» мы вообще будем как свиньи в корыте с ботвой! – Да, мысленно согласился Мак-Айвер, хотя они нас доят и доят, и с каждым годом наша доля становится все меньше, а их – все больше. – Они-то знают, что у них в стране творится, всегда знали, и клянутся всем, что у них есть святого, что все уляжется. Для обслуживания нефтепромыслов вертолеты им необходимы. Тут каждый говорит, что все утрясется. Министр, их посол, наш. Да и почему нет? Шах сделал все, что мог, чтобы модернизировать страну, доходы населения выросли, неграмотность снижается. Доходы от нефти огромные – и вырастут еще больше, когда весь этот бардак закончится, говорит министр. То же самое утверждают мои контакты в Вашингтоне, даже старик Вилли в «ЭксТекс», черт возьми, а уж кому и знать, как не ему. Ставят пятьдесят к одному, что через шесть месяцев все придет в норму, шах отречется в пользу своего сына Резы и конституционной монархии. Я тем временем думаю, нам сле…
Связь оборвалась. Мак-Айвер возбужденно потыкал в рычажки пальцем. Когда сигнал вернулся, это был уже просто долгий гудок. Он сердито бросил трубку. Внезапно вспыхнул электрический свет.
– Дьявольщина, – сказала Дженни, – со свечами гораздо красивее.
Петтикин улыбнулся и выключил свет. Комната выглядела приятнее, теплее, уютнее, столовое серебро, расставленное Дженни на столе, мягко посверкивало.
– Ты права, Дженни, опять права.
– Спасибо, Чарли. Получишь за это добавки. Ужин почти готов. Дункан, можешь налить себе еще виски, только не такого крепкого, как тот, что ты выпил тайком… и не строй из себя невинного младенца, после разговора с нашим бесстрашным вождем даже мне бывает нужна дополнительная подпитка. Ты можешь рассказать мне, что он сказал, за ужином. – Она вышла.
Мак-Айвер пересказал Петтикину большую часть того, что услышал от Гаваллана; Петтикин не входил в совет директоров S-G или ИВК, поэтому Мак-Айверу по необходимости приходилось в большинстве случаев держать многое при себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46