– Ты не должен об этом беспокоиться, капитан-сан, я отвечаю за это. Я, Родрига-сан, иши бан Анджин-сан, клянусь Святой Девой. Вакаримас ка? – перекрыл он все другие голоса, но те становились все сердитее.
Блэксорн уже почти был в лодке и увидел, что там не было уключин.
«Я не могу грести как они, – сказал он себе. – Я не могу воспользоваться лодкой. И плыть слишком далеко. Или поплыть?»
Он колебался, определяя расстояние. Если бы он был здоров, он бы не ждал ни минуты. А теперь?
Послышались шаги вниз по сходням, и он поборол в себе желание обернуться.
– Садись на корму, – услышал он, как требовательно произнес Родригес. – Поторопись!
Он сделал, как ему было сказано, и тут же быстро в лодку прыгнул Родригес, схватил весла и, все еще стоя, с большой ловкостью оттолкнулся от корабля.
У входа на трап стоял самурай, очень возмущенный, два других были сбоку с луками наготове. Командир самураев позвал их: несомненно, приказав им отойти.
В нескольких ярдах от корабля Родригес обернулся.
– Прямо идем туда! – прокричал он ему, указывая на «Эразмус». – Пусть самураи будут на борту! – Он твердо повернулся спиной к своему кораблю и продолжал грести, работая веслами по японскому обычаю, стоя в середине корабля.
– Скажи мне, если приготовят стрелы к стрельбе, англичанин! Смотри за ними внимательно. Что они делают сейчас?
– Их капитан очень сердит. Ты ищещь неприятностей, да?
– Если мы не выплывем вовремя. Старый Лизоблюд будет иметь повод для недовольства. Что делает лучник?
– Ничего. Они слушают его. Он, кажется, не может решиться. Нет. Сейчас один из лучников вынул стрелу. Родригес приготовился к остановке.
– Мадонна, они чертовски аккуратны, чтобы рисковать чем-нибудь. Она еще в луке?
– Да, но подожди немного! К капитану кто-то подошел, – я думаю, моряк. Похоже, он что-то спрашивает у него о корабле. Капитан смотрит на нас. Он что-то говорит человеку со стрелой. Теперь лучник убирает ее. Моряк указывает на что-то на палубе.
Родригес украдкой бросил быстрый взгляд, чтобы удостовериться в этом, и задышал легче.
– Это один из моих людей. Он займет его на добрых полчаса, чтобы получить указания, как разместить своих гребцов. Блэксорн подождал, дистанция увеличивалась.
– Капитан опять смотрит на нас. Нет, с нами все в порядке. Он уходит. Но один из самураев следит за нами.
– Пусть следит, – Родригес расслабился, но не сбавил темпа гребли и не посмотрел назад. – Не нравится мне, когда я спиной к самураю или когда у него в руках оружие. Или когда я вижу этих негодяев даже безоружными. Они все мерзавцы!
– Почему?
– Они любят убивать, англичанин. Это их обычай, они даже спят со своими мечами. Это великая страна, но самураи опасны, как змеи, и гораздо больше.
– Почему?
– Я не знаю, почему, англичанин, но они таковы, – ответил Родригес, радуясь, что может поговорить с равным себе. – Конечно, все японцы отличаются от нас – они не чувствуют боли или холода так, как мы, но самураи намного хуже. Они ничего не боятся, по крайней мере смерти. Почему? Один Бог знает, но это правда. Если их господин говорит «убей» – они убивают; если он говорит «умри» – они все падают на свои мечи или распарывают себе животы. Для них убить или умереть так же легко, как для нас помочиться. Женщины тоже бывают самураями, англичанин. Они будут убивать, чтобы защитить своих хозяев, так они называют здесь своих мужей, или они убивают себя, если им прикажут. Они делают это, разрезая себе горло. Здесь самурай может приказать своей жене покончить с собой, и она по закону обязана это сделать. О Мадонна, женщина значит кое-что еще, и здесь, англичанин, некоторые могут быть лучше всех на земле, но мужчины… Самураи – это пресмыкающиеся, и самое безопасное – обращаться с ними как с ядовитыми змеями. Ты в порядке теперь?
– Да, благодарю. Немного слаб, но все нормально.
– Как проходило ваше плавание?
– Плохо. А самураи – как стать одним из них? Просто достать два меча и выбрить волосы, как они?
– Ты должен родиться самураем. Конечно, есть разные ранги самураев, от дайме наверху этой кучи дерьма до того, что мы называем пехотинцем в ее основании. В основном это наследственное, как у нас. В старые времена, как мне говорили, было как сейчас в Европе – крестьяне могли быть солдатами и солдаты становиться крестьянами, наследственными князьями и дворянами, до короля наверху. Некоторые солдаты из крестьян поднимались до самых высоких рангов. Тайко был таким.
– Кто он?
– Великий деспот, правитель всей Японии; величайший убийца всех времен. Я расскажу тебе о нем когда-нибудь. Он умер год назад и теперь горит где-нибудь в аду… – Родригес сплюнул за борт. – Сегодня самураем можно стать, только родившись им. Это все наследственное, англичанин. Мадонна, ты не представляешь, сколько средств они тратят на наследство, положение в обществе и тому подобное, – ты посмотри, как Оми кланяется этому дьяволу Ябу и оба они пресмыкаются перед старым Лизоблюдом-сама. «Самурай» идет от японского слова, означающего «служить». Но пока они все кланяются и раболепствуют перед вышестоящим, они все равные самураи, с особыми самурайскими привилегиями. Что там происходит на борту?
– Капитан что-то быстро говорит другому самураю и указывает на нас. Что такое с ними?
– Здесь самурай управляет всем, владеет всем, у них собственный кодекс чести и свой свод правил. Высокомерные? Мадонна, ты и не представляешь! Самый низкий из самураев может законно убить любого несамурая, любого мужчину, любую женщину или ребенка, по любому поводу или без повода. Они могут убить законно, чтобы проверить остроту своего поганого меча, – я видел, как они делают это, – а они делают лучшие в мире мечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69