— Что дальше, мистер Струан? — выкрикнул Скиннер.
— А?
— Остров наш. Что теперь предпримет «Благородный Дом»?
— Будет строиться, конечно. Кто успеет построиться первым, выгадает больше всех, мистер Скиннер. — Струан добродушно кивнул и двинулся дальше. Интересно, подумал он, что сказали бы другие торговцы — даже Робб, — если бы узнали, что «Ориентл Тайме» принадлежит ему и Скиннер находится у него на жаловании.
— Ты не ешь, Робб?
— Позже, Дирк. Времени достаточно.
— Чай?
— Спасибо.
К ним присоединился Купер и поднял свой бокал.
— За «Струанову Дурь»?
— Если это действительно так, Джефф, — заметил Струан, — вы окажетесь в одной помойной яме вместе с нами.
— Ага, — добавил Робб. — И помойка окажется не из дешевых, если дом Струанов будет иметь к ней какое-то отношение.
— Н-да, что-что, а делать дела красиво «Благородный Дом» умеет! Отличное виски, бренди, шампанское. И венецианское стекло, — Купер щелкнул ногтем по своему бокалу, и тот издал высокий чистый звук. — Великолепно.
— Сделано в Бирмингеме. Там только что изобрели новый способ изготовления стекла. Одна фабрика уже производит по тысяче бокалов за неделю. Не пройдет и года, как таких фабрик появится целая дюжина. — Струан на мгновение замолчал. — Я готов доставить в Бостон любое заказанное вами количество Десять американских центов за бокал.
Купер осмотрел бокал более внимательно.
— Десять тысяч. По шесть центов.
— Десять центов. Брок сдерет с вас двенадцать.
— Пятнадцать тысяч по семь центов.
— Идет — с гарантированным заказом за тридцать тысяч по той же цене в течение года, начиная с сегодняшнего дня, и гарантией, что вы будете покупать только у «Струана и компании».
— Идет — если вы перевезете груз хлопка из Нового Орлеана в Ливерпуль на том же корабле.
— Сколько тонн?
— Триста. На обычных условиях.
— Идет — если вы выступите нашими агентами по закупке чая в Кантоне в этом сезоне, В случае необходимости. Купер сразу насторожился:
— Но ведь война окончилась. Зачем вам может понадобиться посредник?
— Вы согласны?
Мозг Купера в этот момент напоминал муравейник. Договор Чуэн-пи безотлагательно открывал Кантон для торговли. На днях все они возвращались туда, чтобы опять разместиться в поселении. Они вернутся в свои фактории — или хонги, как назывались на Востоке дома, где располагались их конторы, — и останутся там, как всегда, до мая, потому что в мае заканчивался торговый сезон. Но сказать, что «Благородному Дому» сейчас понадобится посредник в Кантоне, было бы такой же глупостью, как заявить, будто Соединенным Штатам Америки нужна королевская фамилия.
— Так вы согласны, Джефф?
— Да. Вы ожидаете новой войны?
— Жизнь — лишь бесконечная череда проблем, а? Не об этом ли пытался сказать сегодня Вольфганг.
— Не знаю.
— Как скоро будет готов ваш новый корабль? — вдруг спросил Струан.
Купер прищурился:
— Откуда вы узнали о нем? Это секрет для всех, кроме правления нашей компании. Робб рассмеялся.
— Наше дело все знать, Джефф. Этот корабль может оказаться слишком серьезным конкурентом. Если он поплывет так, как, по расчетам Дирка, должен поплыть, мы, возможно, перекупим его, чтобы он не достался вам. Или построим четыре таких же.
— С каких это пор бри ганцы стали покупать американские корабли? — нахмурился Купер.
— О, мы не собираемся их покупать, Джефф, — сказал Струан. — У нас уже есть копии чертежей Строить мы будем там, где всегда строили. В Глазго. На вашем месте я бы скосил мачты еще на градус и добавил по брам-стеньге на грот и бизань. Как вы его назовете?
— «Независимость».
— Тогда мы назовем свой «Независимым Облаком». Если он будет этого достоин.
— Мы вытесним вас со всех морей. Мы уже дважды побили вас на суше, а теперь нанесем удар по вашему самому чувствительному месту. Мы отнимем у вас вашу торговлю.
— Надежд на это у вас столько же, сколько у грешников в аду. — Струан заметил, что Тиллман уходит. Его голос сразу стал жестким. — И вообще никаких, пока половина вашей страны живет за счет рабства.
— Придет время, и все изменится. Но начали работорговлю англичане.
— Ее начали подонки.
Да, а сумасшедшие продолжают их дело, с горечью подумал Купер, вспомнив яростные споры, которые постоянно вспыхивали у него с партнером во время частных бесед: у Тиллмана была своя плантация, и он торговая рабами. Как Уилл может быть настолько слепым?
— Каких-нибудь восемь лет назад вы все еще занимались этим делом.
— Струаны никогда не торговали живым товаром, клянусь Господом. И клянусь всем, что свято, я разметаю по волнам любой корабль, который поймаю за этим занятием. Будь то в британских водах или где угодно. Мы первые сказали всему миру: рабство вне закона. Да поможет нам Господь, пришлось ждать до 1833 года, чтобы эти слова перестали быть просто словами. Но теперь дело сделано. Поэтому запомните, любой корабль!
— Тогда почему бы вам не сделать еще кое-что для торжества справедливости. Используйте свое влияние, чтобы нам разрешили покупать опиум у этой трижды проклятой Ост-Индской Компании, черт бы ее побрал. С какой стати на аукционы не допускают никого, кроме британских купцов? Почему нас вынуждают покупать низкокачественный опиум в Турции, когда в Бенгалии его предостаточно для всех нас?
— Вы прекрасно знаете, что я сделал больше, чем можно было от меня требовать, чтобы сокрушить Компанию. Пора и вам раскошелиться, приятель. Вложите деньги. Начните тормошить людей в Вашингтоне. Подтолкните брата вашего компаньона. Он ведь, кажется, сенатор от Алабамы? Или он слишком занят, присматривая за четверкой подлецов-охотников на черных пташек и за парой «рынков» в Мобиле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45