Шон улыбался про себя и возбуждался, в то время, как лицо Кинга вспыхнуло краской.– Э, жарковато становится, а? – спросил Кинг, чувствуя себя неловко.– Я думаю, да, – любезно сказал Шон, не страдающий от жары и как всегда не потеющий, даже если жара нестерпима.Наступило молчание.– Да, прости, – произнес Марлоу, увидев, как Шон смотрит на Кинга и терпеливо ждет, пока его представят. – Ты знаком... Шон рассмеялся.– Боже мой, Питер. Ты в расстроенных чувствах. Конечно же, я знаю, кто твой друг, хотя мы никогда не встречались, – Шон протянул руку. – Как поживаете? Познакомиться с Кингом – такая честь!– Э, спасибо, – сказал Кинг, едва касаясь руки, такой маленькой по сравнению с его собственной. – Хотите, э, закурить?– Спасибо, но я не курю. Но, если вы не против, я возьму сигаретку. Даже две, если можно? – Шон кивнул в сторону тропинки. – Род и Френк курят, и я знаю, что они будут рады.– Конечно, – сказал Кинг. – Конечно.– Благодарю. Очень мило с вашей стороны.Вопреки своему желанию Кинг почувствовал тепло улыбки Шона. Вопреки самому себе он сказал, что думал.– Вы были великолепны в «Отелло».– Спасибо, – радостно сказал Шон. – Вам понравился «Гамлет»?– Да. А я никогда особенно не увлекался Шекспиром.Шон рассмеялся.– Это в самом деле похвала. Мы сейчас ставим новую пьесу. В основном она написана Френком и должна получиться очень смешной.– Даже если она самая обыкновенная, то будет знаменитой, а вы будете великолепны, – сказал Кинг, чувствуя себя более непринужденно.– Как мило с вашей стороны. Спасибо, – Шон посмотрел на Марлоу, и глаза его еще сильнее заблестели. – Но боюсь, Питер не согласен с вами.– Хватит, Шон, – сказал Марлоу.Шон не смотрел на Марлоу, он не отводил взгляда от Кинга и улыбался, но под улыбкой таилась ярость. – Питеру я не нравлюсь.– Хватит, Шон, – резко сказал Марлоу.– Почему? – разразился Шон. – Ты презираешь людей с отклонениями, кажется, так ты называешь гомосексуалистов. Ты выразил свое отношение совершенно ясно. А я не забыл!– И я тоже!– Ну, вот это уже что-то! Мне не нравится, когда меня презирают, и менее всего, когда презираешь меня ты!– Я сказал, хватит! Сейчас не время и не место. И мы это уже обсуждали, и ты все высказал прежде. Я извинился. Я не хотел тебя обидеть!– Да. Но ты по-прежнему ненавидишь меня. Почему? Почему?– Это не так.– Тогда почему ты всегда избегаешь меня?– Так лучше. Ради Бога, Шон, оставь меня в покое.Шон уставился на Марлоу, а потом успокоился так же внезапно, как рассердился.– Извини, Питер. Ты, вероятно, прав. Я глупо себя веду. Это просто потому, что мне бывает одиноко время от времени. Хочется просто поговорить.Шон потянулся и коснулся руки Марлоу.– Извини. Я хотел, чтобы мы снова стали друзьями.Питер Марлоу ничего не мог ответить.Шон замялся.– Ну, я думаю, мне лучше идти.– Шон, – окликнул его Родрик с тропинки, – мы уже опаздываем.– Я сейчас приду. – Шон еще раз посмотрел на Марлоу, потом вздохнул и протянул руку Кингу. – Рад был встретиться с вами. Прошу извинить мое дурное поведение.Кингу не удалось избежать повторного рукопожатия.– Рад был познакомиться с вами.Шон колебался, глаза его были сумрачными и ищущими.– Вы друг Питера?Кинг почувствовал, что все услышали, когда он, запинаясь, произнес:– Э, конечно, да, думаю, что так.– Странно, не правда ли, что одно и то же слово имеет столько значений. Но, если вы его друг, не сбивайте его, пожалуйста, с пути истинного. У вас дурная репутация, а я бы не хотел, чтобы у Питера были неприятности. Я очень люблю его.– Э, да, конечно. – Колени Кинга были ватными, спины он не чувствовал. Но обаяние улыбки Шона пронизывало его насквозь. Ничего похожего он раньше не испытывал.– Представления – это лучшее, что есть в лагере, – сказал он. – Здорово скрашивают жизнь. А вы – лучшее, что есть там.– Спасибо. – А потом повернулся к Марлоу. – Это действительно делает жизнь стоящей. Я очень рад. И мне нравится в них участвовать. Питер, это действительно делает жизнь стоящей.– Да, – согласился раздраженный Марлоу. – Я рад, что все в порядке.Шон в последний раз нерешительно улыбнулся, потом быстро повернулся и поспешно ушел.– Будь я проклят! – Кинг сел.Марлоу тоже сел. Он достал коробочку с табаком и свернул сигарету.– Если бы не знать, что он мужчина, можно было бы поклясться, что он женщина, – заявил Кинг. – Красивая женщина.Марлоу устало кивнул.– Он не похож на остальных трудяг, – сказал Кинг, – это совершенно точно. Нет, сэр. Совсем не похож. Боже, в нем есть что-то, чего не... – Кинг запнулся, попытался найти слово и беспомощно продолжил. – Не знаю, как сказать. Он... он, черт побери, женщина! Помните, как он играл Дездемону? Боже мой, да готов поспорить, что от его вида в женском наряде у каждого парня в Чанги становилось тесно в штанах. Нельзя винить человека за то, что его вводят в соблазн. Я соблазнен, как и другие. И если мужчина говорит обратное, он наверняка врет. – Потом поднял глаза на Марлоу и внимательно стал рассматривать его.– О, Бога ради, – раздраженно бросил Марлоу. – Вы что, считаете меня тоже гомиком?– Нет, – спокойно сказал Кинг. – Мне вообще-то все равно. По крайне мере настолько, насколько меня это касается.– Ну так я не гомик.– Звучит чертовски убедительно, – с ухмылкой заметил Кинг. – Что, поссорились с любовником?– Убирайтесь к дьяволу!Спустя минуту Кинг вкрадчиво спросил:– Вы давно знаете Шона?– Он был в моей эскадрилье, – неохотно сказал Марлоу, – и я был выделен приглядывать за ним. Я очень близко узнал его. – Он погасил горящий кончик своей сигареты и высыпал остатки табака в коробочку. – Короче говоря, он был моим лучшим другом и очень хорошим летчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20