«Непонятные люди эти иностранцы, – думал он. – Никогда не знаешь, как они отреагируют». Он поставил электроплитку на стол и включил вилку в розетку.– Здорово, а? – сказал он весело.– Да.– Это Макс собрал ее для меня, – сказал Кинг, кивая в сторону выхода.Питер взглянул туда. Чувствуя, что на него смотрят. Макс поднял голову.– Тебе что-нибудь нужно?– Нет, – ответил Кинг. – Просто рассказываю ему, как ты сделал спираль для плитки.– А! Она работает нормально?– Конечно.Питер встал и, высунувшись из окна, крикнул по-малайски:– Я прошу тебя не ждать, увидимся завтра, Сулиман.– Очень хорошо, туан, да будет мир с тобой.– И с тобой тоже. – Питер улыбнулся и снова сел, а Сулиман ушел.Кинг аккуратно разбил яйца и выпустил их содержимое в нагретое масло. Желток был яркого цвета, окружающее его желе брызгалось, потрескивало, и начало схватываться, и сразу же шипенье заполнило всю хижину. Эти звуки захватили умы, захватили сердца и вызвали выделение желудочного сока. Но никто ничего не сказал и ничего не сделал. Не считая Текса. Он заставил себя встать и уйти из хижины.Многие, проходя по тропинке мимо, чувствовали этот аромат, и это вызывало новые приступы ненависти к Кингу. Запах потянулся вниз, по склону холма, и достиг хижины военной полиции. Грей и Мастерс сразу поняли, откуда он тянется.Испытывая тошноту, Грей встал и пошел к двери. Он собирался обойти лагерь, чтобы не чувствовать этого запаха. Потом передумал и вернулся.– Пошли, сержант, – сказал он. – Нанесем визит американцам. Сейчас самое время проверить то, что рассказывал Селларс.– Хорошо, – сказал Мастерс, почти сломленный запахом.– Чертов ублюдок мог бы по крайней мере готовить до завтрака, а не после, когда до обеда еще пять часов.– Американцы сегодня во второй смене. Они еще не ели.В американской хижине ее обитатели продолжали заниматься своими делами. Дино постарался заснуть, Курт продолжил шить, возобновилась игра в покер, а Миллер и Байрон Джонс III возобновили свою нескончаемую партию в шахматы. Но шипение яичницы разрушило душевное спокойствие, отчего Курт вогнал иголку себе в палец и грязно выругался, Дино утратил охоту спать, а Байрон Джонс III потрясенно наблюдал, как Миллер забрал его королеву паршивой пешкой.– Господи, – сказал Байрон Джонс Щ, не обращаясь ни к кому, поперхнувшись. – Хотел бы я, чтобы пошел дождь.Никто не ответил. Потому что никто ничего не слышал, кроме шипения и потрескивания.Кинг был тоже сосредоточен. Он наблюдал за сковородой. Он гордился, что лучше него никто не может пожарить яичницу. По его мнению, яичница должна готовиться профессионалом, и быстро, хотя и не слишком.Кинг оторвался от стряпни и улыбнулся Марлоу, но глаза последнего были прикованы к яйцам.– Бог мой, – сказал он тихо, и это прозвучало, как молитва, а не как богохульство. – Так замечательно пахнет.Кинг был доволен.– Подождите, пока я кончу. И тогда поймете, что это самая растреклятая яичница, из всех, которые вы вообще когда-либо видели. – Он осторожно поперчил яйца, потом добавил соли. – Вам нравится готовить? – спросил он.– Да, – ответил Питер Марлоу. Его собственный голос звучал совершенно незнакомо для него самого. – Для своей группы большую часть готовки делаю я.– Как вам хочется, чтобы вас звали? Пит? Питер?Питер Марлоу скрыл свое удивление. Только проверенные и верные друзья зовут тебя по имени, как еще можно тогда отличить друзей от просто знакомых? Он взглянул на Кинга, но увидел дружелюбное выражение его лица и, вопреки самому себе, сказал:– Питер.– Откуда вы родом? Где ваш дом?«Вопросы, вопросы, – подумал Питер Марлоу. – Потом он захочет знать, женат ли я или сколько у меня на счету в банке». Любопытство подсказывало ему принять вызов Кинга, и он чуть ли не ругал самого себя за проявленный интерес. На него умиротворяюще действовало великолепие шипящей яичницы.– Портчестер, – ответил он. – Это маленькая деревушка на южном побережье. В Хемпшире.– Вы женаты, Питер?– А вы?– Нет. – Кинг продолжил бы, но яичница была готова. Он снял сковородку с плитки и кивнул Марлоу. – Тарелка сзади вас, – сказал он. Потом, очень гордый, добавил:– Взгляните сюда!Это была лучшая яичница из тех, которые когда-либо видел Марлоу, поэтому он сделал Кингу самый большой комплимент, который мог позволить себе англичанин.– Неплохо, – бесстрастно сказал он. – Я считаю, что совсем неплохо, – и взглянул на Кинга, сохраняя такое же безразличие на лице, как и в голосе, и тем самым подчеркивая похвалу.– О чем, черт возьми, вы говорите, сукин вы сын? – яростно воскликнул Кинг. – Это самая лучшая яичница, которую вы когда-либо видели в своей жизни!Питер Марлоу был потрясен. В хижине повисла мертвая тишина. Она была взорвана неожиданным свистом. Дино и Миллер мгновенно вскочили и бросились к Кингу, а Макс встал у порога. Миллер и Дино задвинули кровать Кинга в угол, сняли коврики и засунули их под матрас. Потом они пододвинули другие кровати ближе к кровати Кинга так, что теперь, как и каждый пленный в Чанги, Кинг получил пространство размером четыре на шесть футов. В дверном проеме стоял лейтенант Грей. За ним нервно шагал сержант Мастерс.Американцы уставились на Грея, и, замешкавшись на минуту, что позволило им прийти в себя, все встали. После такой же оскорбительной паузы Грей небрежно отдал честь и сказал:– Вольно.Питер Марлоу был единственным, кто не шевельнулся и продолжал сидеть.– Встаньте, – прошипел Кинг, – он накажет вас на всю катушку. Встаньте! – По своему богатому опыту он понял, что Грей находится во взвинченном состоянии. В кои-то веки Грей не сверлил Кинга взглядом. Глаза лейтенанта целиком сосредоточились на Питере Марлоу, и даже Кинг вздрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20