выдержки.
Господин де Бернис встречал его «не только как друга, но и как министра». Он поручал ему некоторые тайные дела. Казанова был готов ко всему. Шеф министерства иностранных дел аббат де ла Виль пригласил его на обед. За столом он познакомился с секретарем неаполитанской миссии аббатом Фердинандом Галиани, религиозным писателем, который был в дружбе с госпожой д'Эпине, с Гольбахом, Гриммом и Дидро; Дидро писал о нем: «Этот карлик, рожденный у подножия Везувия… Этот Платон с живописью и жестами арлекина». (Галиани впервые приехал в Париж в 1759 году. Казанова познакомился с ним позднее.)
Казанова хвалит талант Галиани, придавая своим серьезным замечаниям комический вид.
Казанова продолжал «платонически, как школьник» любить Манон Балетти. Как он выразительно говорит, его дружба и уважение к семейству запрещали ему соблазнить Манон. Столь морально мог вести себя этот искусный соблазнитель, когда им двигал интерес или настоящее чувство. Он все сильнее влюбляясь в Манон, он сам не знал, чего он собственно хочет.
В начале мая 1757 года аббат де ла Виль дал ему тайное задание выведать секреты восьми-десяти военных кораблей на рейде Дюнкерка и незаметно подружиться с офицерами. Сильвия помогла ему с паспортом. Казанова поговорил в Дюнкерке со всеми офицерами армии и флота. За три дня для каждого капитана он стал хорошим другом, обедал на всех судах, молодые офицеры объяснили ему каждую деталь. Он написал отчет и через месяц после сдачи рапорта получил пятьсот луидоров.
Вместо того, чтобы выбрасывать двенадцать тысяч франков, министр мог бы легко получить такой же отчет даром от первого же хорошего интеллигентного офицера. «Но таковы министры во Франции. Они расточают деньги, которые для них ничего не стоят, чтобы обогатить свои креатуры. Они были деспоты, народ считали ничем; государство было в долгах, финансы истощены. Я думаю, революция была необходимой, но она не должна быть кровавой, а моральной и патриотической, однако аристократы и клир не были достаточно благородны, чтобы принести необходимые жертвы королю, государству и самим себе».
Несмотря на чистую любовь к Манон, он любил также девушек с тротуара и, прежде всего, талантливых женщин, певиц, танцовщиц, актрис. Это было не трудно, знать и иметь их, за деньги, за любовь, одновременно за деньги и любовь, он шел ко многим. Фойе он звал базарами любви.
Чтобы завоевать талантливую женщину, он вначале входил в дружбу с официальным любовником, которому играл себя незначительным и неопасным.
Своей старой любви из первого посещения Парижа, актрисе и танцовщице Камилле Веронезе, много раз бывшей его второй любовницей, он обязан знакомством со своими обоими большими покровительницами и источниками денег — с графиней дю Румен и маркизой д'Урфе.
Камилла владела уютным домом на границе города, где жила с графом д'Эгревилем, который любил Казанову; он был братом графини дю Румен, одних лет с Казановой, он женился в двадцать один год, и о нем говорили, что он имел связь с епископом Сенлисом. (В Дуксе кроме одного письма графа д'Эгревиля нашли много писем Казанове от графини дю Румен, которые опубликованы Альдо Рава и Густавом Гугитцем: «Письма женщин Казанове»).
Камилла не давала отчаиваться никому из своих обожателей. К своим первым любовникам она причисляла графа де ла Тур-д'Овернь. Не очень богатый, чтобы одному обладать ею, он выглядел довольным той частью, что она ему выделяла. О нем говорили прямо, как о втором возлюбленном. Он был племянником маркизы д'Урфе. Как-то Камилла взяла Казанову к графу, который из-за ишиаса лежал в постели. Казанова сказал с серьезным видом, что мог бы излечить его талисманом Соломона и пятью словами. Граф засмеялся и согласился.
В соседней аптеке Казанова купил кисть, селитру, серной мази и ртути. Он взял у графа немного мочи, смешал все инградиенты и попросил Камиллу растирать этим бедра графа во время заклинаний. Абсолютно необходимо, чтобы она оставалась серьезной. Поэтому парочка хохотала бешено. Наконец, поборов себя, Камилла растерла бедра графа, Казанова пробормотал заклинание на несуществующем языке. Он сам еле удерживался от смеха над комическими гримасами Камиллы. Наконец он обмакнул кисть в жидкость и одним движением начертил пятиконечную звезду, так называемый знак Соломона, на бедрах, завернутых потом платком. Он велел графу тихо оставаться в постели двадцать четыре часа, не снимая платка, потом он излечится.
Было очень смешно, смеялись и граф, и Камилла. Но у Казановы было ощущение, что чудо полностью удалось. «Когда часто повторяют ложь, то в конце концов она кажется правдой».
Через несколько дней он совершенно забыл шутку, как услышал, что возле дверей остановилась коляска, и увидел Ла Тур-д'Оверня легко взбегающего в дом.
«Дорогой друг, я должен рассказать о вашем чуде всем моим знакомым. У меня есть тетя, весьма сведущая в абстрактных науках, знаменитый химик, женщина сильного духа с очень большими возможностями, знакомство с которой вам может быть полезным. Она очень хотела вас видеть; теперь она утверждает, что уже знает вас. Она заставила меня поклясться, что я приведу вас к обеду. Я надеюсь, что вы будете добры последовать за мной. Моя тетушка — это маркиза д'Урфе».
Жанна Камю де Понткаре, родилась в 1705 году, дочь первого президента парламента Руана, вышла замуж в 1724 году за маркиза д'Урфе, который тридцатилетним умер в 1734 году.
Связи между Казановой и маркизой доказаны к документами, находящимися в Дуксе и найденными как Шарлем Самараном, так и другими.
Казанова хотел обедать с маркизой только втроем, так как не желал славы мага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141