ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
кто-то проскакал ворота и рысью подъезжал к ограде конюшни. Раздался крик, и Тадамори услышал, как слуги возбужденно засновали по своим помещениям.
— Они пришли!
Токитада, брат Токико, в чрезвычайном волнении появился в комнате и выкрикнул, что к столице прибыли монахи с горы Хиэй. Позади него присел на колени Хэйроку, вассал Киёмори. По их побелевшим лицам было понятно — оба знали, насколько серьезно это известие.
Арико отложила флейту, ловя взгляд Тадамори.
— Какая жалость, это случилось именно сегодня, — прошептал про себя Киёмори и с улыбкой повернулся к отцу. — Наконец-то они пришли!
Проснувшись окончательно и сев очень прямо, Тадамори заметил:
— Значит, они пришли? Нам нужно выйти на улицу и встретить бурю. Монахи с горы Хиэй так же неизбежны, как гроза летом и сильный ветер зимой. По всей вероятности, смерч сдует этот дом, как листья.
— Я могу лишь склониться перед волей неба, — ответил Киёмори, — но не перед волей этих людей. На руинах я всегда смогу выстроить новый дом.
— Если ты все решил сам, Киёмори, то я далек от того, чтобы советовать тебе изменить мнение.
— Не стоит беспокоиться. Я молюсь, чтобы монахи сначала пришли сюда, ибо опасаюсь, что они решат двинуться на Приют отшельника.
— Его величество предостерегали, чтобы на этот раз он не уступал монахам с горы Хиэй, иначе у них появится привычка угрожать ему. Он уже отказался передать им усадьбу Кагасираяма.
— И без сомнения, именно это, а вовсе не драка в Гионе, послужило действительной причиной для вооруженного протеста. В перепалке Токитады с монахами не было ничего особенного, ничего такого, что в других обстоятельствах они приняли бы всерьез.
При этих словах Токитада и Хэйроку, державшиеся в коридоре, подались вперед.
— Нет, братец, я действительно побил несколько человек. Они признали Хэйроку виновным в каком-то незначительном проступке, приказали пасть ниц и извиняться, спросили имя господина и наконец оскорбили нас в таких выражениях, какие ни один воин сносить не станет, ну я и набросился на них. Если вы передадите меня монахам, вам больше не о чем будет беспокоиться. Позвольте мне пойти в Гион и сдаться этим людям. Извините меня за то, что я сделал.
— Погоди, погоди, Токитада, ты куда собрался? — спросил Киёмори.
— Наверняка я стал причиной столь серьезных беспорядков! — вскричал Токитада.
— Разве не говорил я тебе предоставить все мне? Тебя совсем разум оставил? Разве я не говорил уже, что не боюсь последствий? И ты слушай, Хэйроку, это дело я улажу сам, без посторонней помощи. Пойми, Хэйроку, я собираюсь использовать тебя как козла отпущения. Мне кажется, я слышу тысячи голосов — голосов простых людей с рыночной площади, — убеждающих меня идти вперед и совершить то, что я должен совершить… Сейчас ставка больше, чем моя жизнь. От меня зависит будущее воинства. Не будем больше препираться, иначе такой редкий шанс выскользнет у меня из рук.
В тягостном молчании, последовавшем после этих слов, было слышно, как вооружались вассалы, готовясь получить распоряжения от Киёмори.
— Отец, вы побудете еще немного?
Прибытие Цунэмори верхом, в сопровождении нескольких вассалов и лошадей, заставило Тадамори подняться на ноги.
— Нет, вечер был крайне занятным… И, Киёмори, худшее все еще может случиться, поэтому до наступления утра отправь женщин и детей в безопасное место.
С этими словами предупреждения Тадамори неспешно вышел во двор и взобрался на лошадь. Киёмори подождал, пока Арико расположится в паланкине, и сел в свое седло, сказав, что немного их проводит. Вместе с братом, ехавшим рядом, Киёмори медленно вывел всю процессию за ворота.
Светлячки группами садились к ним на седла, залетали в рукава. Несчетные мелкие насекомые кружились на ветру в веселых вихрях.
Когда кортеж из двадцати человек прибыл к мосту Годзё, Киёмори повернул голову и через плечо посмотрел на сторожевые огни в недалеком Гионе, озаряющие небо зловещим светом.
Утро. Выглядит столица странно. В каждом доме окна прикрыты ставнями, и за воротами — никого. Основные дороги пустынны, словно ночью. Только иногда то там, то здесь слышится цокот копыт и проезжают воины. Десять лошадей, двадцать лошадей проскакали; затем три или четыре, их вели на поводу в направлении императорского дворца; чиновники спешили к месту службы, во дворец.
— Мне надо переговорить с Киёмори, властителем Аки. Я — Тадамаса из дома Хэйкэ. Где сейчас его можно найти?
У всех восьми ворот Приюта отшельника толпились воины в полном боевом облачении. Тадамаса, дядя Киёмори, один проскользнул со стороны двора и принялся искать племянника.
Один из воинов остановился, чтобы ответить:
— Правитель Аки мог еще не приехать. Прошел слух, будто монахи собираются атаковать его поместье, прежде чем направиться ко двору или дворцу.
— А, понимаю, его больше заботит сохранность его собственности, а не безопасность дворца. Очень на него похоже. Тогда я направляюсь в Рокухару.
Тадамаса повернул голову лошади на восток и галопом поскакал к мосту Годзё. Уже подъезжая, он заметил фигуру всадника, двигавшуюся в его направлении. Лошадь шла иноходью, мерно помахивая хвостом.
— Тпру! Дядюшка, куда это вы? — крикнул Киёмори, когда Тадамаса мчался мимо него.
Тадамаса резко осадил лошадь и повернул ее. Когда Киёмори к нему подъехал, он сердито выпалил:
— Ха, так это ты, Киёмори! Ты думай, что говоришь! Что это значит — куда это вы? Как только я услышал, что более двух тысяч монахов прибыли с горы Хиэй, моя первая мысль была о тебе. Увы, сказал я, только он избавился от бедности, смог выстроить себе особняк, и так быстро всему этому приходит конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
— Они пришли!
Токитада, брат Токико, в чрезвычайном волнении появился в комнате и выкрикнул, что к столице прибыли монахи с горы Хиэй. Позади него присел на колени Хэйроку, вассал Киёмори. По их побелевшим лицам было понятно — оба знали, насколько серьезно это известие.
Арико отложила флейту, ловя взгляд Тадамори.
— Какая жалость, это случилось именно сегодня, — прошептал про себя Киёмори и с улыбкой повернулся к отцу. — Наконец-то они пришли!
Проснувшись окончательно и сев очень прямо, Тадамори заметил:
— Значит, они пришли? Нам нужно выйти на улицу и встретить бурю. Монахи с горы Хиэй так же неизбежны, как гроза летом и сильный ветер зимой. По всей вероятности, смерч сдует этот дом, как листья.
— Я могу лишь склониться перед волей неба, — ответил Киёмори, — но не перед волей этих людей. На руинах я всегда смогу выстроить новый дом.
— Если ты все решил сам, Киёмори, то я далек от того, чтобы советовать тебе изменить мнение.
— Не стоит беспокоиться. Я молюсь, чтобы монахи сначала пришли сюда, ибо опасаюсь, что они решат двинуться на Приют отшельника.
— Его величество предостерегали, чтобы на этот раз он не уступал монахам с горы Хиэй, иначе у них появится привычка угрожать ему. Он уже отказался передать им усадьбу Кагасираяма.
— И без сомнения, именно это, а вовсе не драка в Гионе, послужило действительной причиной для вооруженного протеста. В перепалке Токитады с монахами не было ничего особенного, ничего такого, что в других обстоятельствах они приняли бы всерьез.
При этих словах Токитада и Хэйроку, державшиеся в коридоре, подались вперед.
— Нет, братец, я действительно побил несколько человек. Они признали Хэйроку виновным в каком-то незначительном проступке, приказали пасть ниц и извиняться, спросили имя господина и наконец оскорбили нас в таких выражениях, какие ни один воин сносить не станет, ну я и набросился на них. Если вы передадите меня монахам, вам больше не о чем будет беспокоиться. Позвольте мне пойти в Гион и сдаться этим людям. Извините меня за то, что я сделал.
— Погоди, погоди, Токитада, ты куда собрался? — спросил Киёмори.
— Наверняка я стал причиной столь серьезных беспорядков! — вскричал Токитада.
— Разве не говорил я тебе предоставить все мне? Тебя совсем разум оставил? Разве я не говорил уже, что не боюсь последствий? И ты слушай, Хэйроку, это дело я улажу сам, без посторонней помощи. Пойми, Хэйроку, я собираюсь использовать тебя как козла отпущения. Мне кажется, я слышу тысячи голосов — голосов простых людей с рыночной площади, — убеждающих меня идти вперед и совершить то, что я должен совершить… Сейчас ставка больше, чем моя жизнь. От меня зависит будущее воинства. Не будем больше препираться, иначе такой редкий шанс выскользнет у меня из рук.
В тягостном молчании, последовавшем после этих слов, было слышно, как вооружались вассалы, готовясь получить распоряжения от Киёмори.
— Отец, вы побудете еще немного?
Прибытие Цунэмори верхом, в сопровождении нескольких вассалов и лошадей, заставило Тадамори подняться на ноги.
— Нет, вечер был крайне занятным… И, Киёмори, худшее все еще может случиться, поэтому до наступления утра отправь женщин и детей в безопасное место.
С этими словами предупреждения Тадамори неспешно вышел во двор и взобрался на лошадь. Киёмори подождал, пока Арико расположится в паланкине, и сел в свое седло, сказав, что немного их проводит. Вместе с братом, ехавшим рядом, Киёмори медленно вывел всю процессию за ворота.
Светлячки группами садились к ним на седла, залетали в рукава. Несчетные мелкие насекомые кружились на ветру в веселых вихрях.
Когда кортеж из двадцати человек прибыл к мосту Годзё, Киёмори повернул голову и через плечо посмотрел на сторожевые огни в недалеком Гионе, озаряющие небо зловещим светом.
Утро. Выглядит столица странно. В каждом доме окна прикрыты ставнями, и за воротами — никого. Основные дороги пустынны, словно ночью. Только иногда то там, то здесь слышится цокот копыт и проезжают воины. Десять лошадей, двадцать лошадей проскакали; затем три или четыре, их вели на поводу в направлении императорского дворца; чиновники спешили к месту службы, во дворец.
— Мне надо переговорить с Киёмори, властителем Аки. Я — Тадамаса из дома Хэйкэ. Где сейчас его можно найти?
У всех восьми ворот Приюта отшельника толпились воины в полном боевом облачении. Тадамаса, дядя Киёмори, один проскользнул со стороны двора и принялся искать племянника.
Один из воинов остановился, чтобы ответить:
— Правитель Аки мог еще не приехать. Прошел слух, будто монахи собираются атаковать его поместье, прежде чем направиться ко двору или дворцу.
— А, понимаю, его больше заботит сохранность его собственности, а не безопасность дворца. Очень на него похоже. Тогда я направляюсь в Рокухару.
Тадамаса повернул голову лошади на восток и галопом поскакал к мосту Годзё. Уже подъезжая, он заметил фигуру всадника, двигавшуюся в его направлении. Лошадь шла иноходью, мерно помахивая хвостом.
— Тпру! Дядюшка, куда это вы? — крикнул Киёмори, когда Тадамаса мчался мимо него.
Тадамаса резко осадил лошадь и повернул ее. Когда Киёмори к нему подъехал, он сердито выпалил:
— Ха, так это ты, Киёмори! Ты думай, что говоришь! Что это значит — куда это вы? Как только я услышал, что более двух тысяч монахов прибыли с горы Хиэй, моя первая мысль была о тебе. Увы, сказал я, только он избавился от бедности, смог выстроить себе особняк, и так быстро всему этому приходит конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188