— думал он. — Разве не нужно было мне более внимательно приглядеться к этому Саян-батыру? Какой верный слуга и военачальник получился бы из него. Не говоря уж о том, что занесенным мечом в моей руке висел бы он над тимуридами. Когда хочешь покорить мир, именно такие люди нужны — верные и не умеющие лукавить!»Нукеры везли содранные шкуры тигра и волков, повесив их себе на шеи. Одежда их была в крови, и капли крови оставались на пыльной дороге. Они были веселы после удачной охоты. Но хан продолжал ехать молча. Лишь когда приблизились к ханскому шатру, он поманил пальцем Бахтияра-багатура.— Если без меня попадутся вам батыр Саян с моей дочерью Гульбахрам, то батыра отпустите с почестями… — шепотом сказал он, почему-то оглянувшись по сторонам. — Голову отрубите только ей!..Из этих немногих слов умный Бахтияр-багатур, заменявший в последнее время везира, понял, что, видимо батыр Саян убил тигра. Тем более это вероятно, что вынутая из тигринного сердца стрела не была ханской. Таким образом, неизвестно откуда взявшийся батыр спас хану жизнь. Все это еще можно было предположить, и только одно было непонятно старому придворному: почему хан приказывает отпустить батыра в случае поимки, да еще с почестями. В прошлом хан в таких случаях поступал как раз наоборот. Чувство благодарности он, по примеру всех чингизидов, считал низким чувством, присущим лишь рабам…«А может быть, чует свою смерть великий хан?» — мелькнула мысль у Бахтияра-багатура. С веселым видом показал он на тигровую шкуру, которую в это время обступили придворные.— Я никогда еще не видел такого матерого тигра! — воскликнул он. — Страшно подумать, что произошло бы, если бы дрогнула ваша рука, мой повелитель-хан. Смерть благополучно миновала вас, и моя жертва не оказалась напрасной!— Какая жертва? — спросил хан.— Как только вы ускакали от нас, мы бросились следом. Но где там догнать вашего Тарланкока! Тогда я стал молить Бога о вашей безопасности, обещая в жертву белоголового барана…— Батыра Саяна отпустите, если попадется! — тихо повторил Абулхаир, глядя в глаза багатуру и давая понять, что прекрасно понимает его намеки.— А если попадется вторично?— Тогда и ему отрубите голову!Бахтияр-багатур ухмыльнулся про себя. Теперь ему было ясно до конца, что именно Саян-батыр спас хана от смерти. В благодарность за спасение он считает своим долгом лишь один раз спасти от смерти батыра Саяна. Голова за голову, и квиты. После этого никаких прощений быть не может. По всему было видно, что хан и не собирается умирать. Минутной слабостью можно объяснить даже такую его милость!..И все же, опасаясь попасть второй раз в такое положение, хан Абулхаир не стал больше охотиться в этих местах. А еще через неделю огромное войско переправилось на тысячах легких плотов на другой берег Сейхундарьи. В это время хану донесли, что за три дня перед их приходом именно в этом месте переправились несколько казахских аулов, которые держали путь в Моголистан, к Джаныбеку и Керею. Хан приказал догнать их и истребить поголовно, с женщинами и детьми.Он сам решил принять участие в этом коротком походе, но тут прибыл караван с дарами от только что захватившего Самарканд Мухаммеда-Джоки. Недолго продержался потом Мухаммед-Джоки на троне тимуридов, потому что вернувшийся из Хорасана эмир Абдусаид с помощью союзников снова отобрал у него власть. Но пока что на радостях Мухаммед-Джоки посылал хану Абулхаиру, казалось, все сокровища Самарканда. А главным из них была тринадцатилетняя Ибадат, дочь Абдусаида от старшей супруги. Пресыщенный хан сразу разглядел ее среди шелка, золотой посуды и знаменитых самаркандских ковров, разложенных перед ним прямо на красном прибрежном песке…Абулхаир тут же на сутки отложил намечавшийся поход и остался в шатре с этой созревающей розой, вдвойне приятной для него, потому что дочерью врага была она. Вкус зеленоватых яблок ощутил он на своих губах, а большие испуганные черные глаза привели его в неистовство, как бывало это в далекой молодости. Синий шатер с серебряными стойками был над его головой, и сам он казался себе орлом, радостно терзающим добычу.На следующее утро хан хотел отдать приказ о выступлении своим нукером, но ему донесли ертоулы-разведчики, что уже поздно. По всей видимости, кто-то успел предупредить казахские аулы, уходившие вниз по Сейхундарье. Они снова переправились назад, на северный берег, и движутся куда-то по направлению к Караталу. А те плоты, на которых переправилось ханское войско, пущены вчера вниз по течению, потому что нельзя оставлять за собой готовые средства переправы, которыми может воспользоваться любой противник. Для того чтобы связать новые плоты, нужна неделя…«Что же, пусть уходят к Караталу, — думал хан Абулхаир. — Лишь бы не в Моголистан, к Джаныбеку с Кереем. Укреплюсь в Ургенче, разгромлю Моголистан, а там примусь за степь. Никуда они не денутся от меня!..»Он и не подозревал, что двадцать лет спустя сыновья его дорого поплатятся за отцовское сластолюбие. Дело в том, что этот большой караван беглецов, за которым не погнался он, уводил сейчас к Караталу будущий казахский хан Касым, сын султана Джаныбека. Если бы хан Абулхаир настиг его, кто знает, как сложились бы дальнейшие события. Но молодой султан Касым был жив, здоров и уходил со своим караваном все дальше в степь… * * * Через несколько дней войско Абулхаира, одолев Красные Пески и солончаки Междуречья, вышло к Джейхундарье. Пройдя вниз по течению, хан увидел на том берегу многочисленные минареты, стены и башни. Начинались города древнего Хорезма…Переправившись на ту сторону, он легко вошел в Ургенч, который надеялся сделать своей столицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101