— спросил он, учащенно дыша.Везир ожидал этого вопроса и, как хороший шахматист, мысленно передвинул следующую фигуру. Однако он начал издалека:— Знай, мой султан, что наш повелитель-хан не променяет тебя ни на одного их тех десятерых. А мнение хана есть и мое мнение. Ты наш белый лебедь, выросший в стае черных ворон. Старая поговорка гласит, что первым врагом умного наследника является царствующий родитель. Но в данном случае это не так. Не отец является тебе смертельным врагом, а мать!..Суюнчик вздрогнул от испуга.— Не… не может быть… — Голос у него дрожал, и сам он был жалкий и растерянный. — Нет… если есть на свете хоть одна мать, любящая своего сына, то это моя мать!..— Для джигита с великим будущим ничего нет пагубней навязчивой и бессмысленной любви со стороны женщины, будь то жена или мать… Да, Рабиа-султан-бегим любит тебя так сильно, что боится за тебя. Она знает, какие опасности подстерегают хана, и потому решила отдать золотой трон другому своему сыну — Кушкинчику, которого любит меньше… * * * Спокойным, бесстрастным тоном произнес эти слова везир Бахты-ходжа. У султана Суюнчика расширились зрачки и губы пересохли от волнения. Он судорожно сжал кулаки:— К чему мне такая любовь, если она пожалела для меня трон!.. Стало быть, она лгала мне, говоря, что я стану ханом. Теперь я понял, что одного лишь Кушкинчика любит она по-настоящему!..Этого и ждал везир.— Для того, кто твердо решил стать ханом, не существует ни родных, ни близких. Наоборот, именно родные и близкие — главная преграда на пути к величию. Вспомни своих великих победоносных предков, мой султан. Был ли среди них хоть один настоящий, достойный правитель, который не удавил бы или не отрубил головы кому-нибудь из родных. Сам «Потрясатель вселенной» переломил некогда хребет своему любимому сыну Джучи. Никаких жалких чувств не должен иметь подлинный хан. Власть над людьми требует жестокой руки и каменного сердца. И доказывается способность к управлению именно на пути к трону. Слабый никогда и не достигнет булавы!..— Я буду таким! — вскричал Суюнчик.— Если ты сумеешь быть таким с самого начала пути, то и я, и все остальные всегда пойдут за тобой!— Я сумею!С этого дня султан Суюнчик потерял покой и сон. В маленьком и злом уме непрерывно роились всякие планы, как овладеть отцовским троном. Мать он возненавидел и не верил ни одному ее слову. Любая ее ласка воспринималась теперь как коварное притворство, а улыбка, посылаемая его родному брату Кушкинчику, лишь подтверждала слова везира.А Бахты-ходжа умело и незаметно подбрасывал хворост в этот разгоревшийся костер. «Смотри, какие грешки числятся за твоей матерью, пожалевшей для тебя ханскую булаву… — говорил он. — А вот тебе еще пример ее коварства и хитрости… О, ты не знаешь, на что способны женщины!.. Пока она возле нашего правителя-хана, нечего и думать тебе о троне. Видишь, как радостно прыгает вокруг нее Кушкинчик!..»Бахты-ходжа был настоящим везиром и не ошибся в своих расчетах. Волчица считается матерью для волчат, покуда они не вырастут. Едва отрастает у них шерсть на загривке, как мать становится для них лишь одной из многих волчиц. А Суюнчик был из волчьего потомства Чингисхана…Везир ничего не рассказывал хану обо всем этом. «Не все ли равно, каким образом заставить сына казнить свою мать, — думал он. — Главное — исполнить волю хана и… мою!»А хан Абулхаир и не интересовался подробностями. Он попросту обещал везиру тысячу золотых динаров, если все будет сделано чисто, без осложнений.— Все должны поверить в это, а не только я один, — сказал он. — Пусть увидит мир, что мы справедливы и не позволим измываться над правдой даже любимой жене. Закон для нас превыше собственных чувств и влечений!..— Слушаюсь, мой повелитель-хан!..Бахты-ходжа скромно протянул к хану ладони горстью.— Чего тебе? — не понял хан.— Динары, мой повелитель-хан!..Хан Абулхаир посмотрел на подобострастно согнутую фигуру слуги, и в очередной раз мелькнула у него мысль, что слишком много знает его везир таких вещей, которые может знать лишь один хан. Потом ему подумалось, что тысяча динаров — вполне достойная цена за такую услугу. Все же речь идет о его жене — дочери ученого Улугбека и правнучке Тимура. Да и воспитание наследника, которым занимается этот человек, тоже достойно награды…— Хорошо, мой везир, деньги ты получишь в день казни! * * * Везир Бахты-ходжа собирался уже выходить от хана, как послышался какой-то шум. Вбежал гонец, склонился и сообщил о смерти Акжол-бия — знаменитого батыра, военачальника и приближенного хана Абулхаира. Тело покойного только что доставили в его аул, и женщины уже плачут над ним…Сев на своего Тарланкока, хан Абулхаир в сопровождении усиленного в несколько раз отряда телохранителей поехал в аргынский аул, принадлежавший покойному. Так требовалось по древним степным обычаям, и хан всегда неукоснительно выполнял их. Даже враги в таких случаях приносят свое соболезнование, а хан Абулхаир был лучшим другом и покровителем великого батыра Акжол-бия.Проехав окружавшие Орда-Базар аулы, ханский отряд направился к низовьям Каракенгира, туда, где уже были спешно поставлены юрты в связи с предстоящими похоронами. На берегу хан Абулхаир придержал коня и оглядел многочисленные аулы, осевшие по обе стороны реки и вокруг прилегающих озер.Чем дольше смотрел он, тем мрачнее становилось его лицо. Возле каждого аула родов аргын, кипчак, найман, конрад, керей, уак стояли привязанные к растянутым арканам боевые кони под седлами да торчали ряды острых и длинных казахских пик. Куда девался мирный вид всех этих юрт и кибиток?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101