Тот наконец понял, и глаза его стали наливаться кровью. Смуглый от природы, он весь посерел, и лиловые жилки вздулись у него на висках.«Неужели для того чтобы убить какого-нибудь батыра, я должен подстерегать его в степи, как разбойник! — возмущенно думал он. — Нет, Кобланды-батыр не предатель или трус. Убить или быть убитым он может позволить себе только в открытом бою!»И хан догадался, что задело за живое Кобланды-батыра. Не дав додумать ему до конца, он заговорил повелительным тоном:— Открытый бой разрушит мир в народе, и я запрещаю тебе его. Для ханской Орды важно, чтобы преданные нам роды жили в мире и дружбе. А хочешь отомстить врагу — твое дело. Но нас не вмешивай в свои дела!..— Слушаюсь, мой повелитель-хан!..Теперь простодушный батыр опять верил своему хану. Действительно, что хорошего, если из-за ссоры с бием Акжолом передерутся аргыны и кипчаки. Конечно, он при первой же встрече убьет этого бия, но сделает это наедине. Сердце его требует мести, и не убить врага он просто не может. По всем правилам будет бой между ними, как и положено честным батырам…— Вы мудро рассудили, мой хан… Теперь все будет решать сила батыровых рук да острота двухконечных копий!..— И Бог поможет тому, кто из вас прав! — добавил от себя хан Абулхаир.Батыр низко склонился перед ним, потом повернулся и вышел. * * * Все до мелочей продумал хан Абулхаир. Как только распространится слух об убийстве Акжол-бия, Джаныбек с Кереем немедленно сядут на коней и прискачут в ставку с требованием кровавого выкупа за убитого. В этот момент, пока они не успели еще взбаламутить многочисленных аргынов и стянуть их силы с отдаленных кочевий, можно предъявить им обвинение в мятеже. Они станут сопротивляться, а в свалке легко будет покончить с обоими. В глазах толпы все будет оправдано. Хан обязан заботиться о единстве своего народа и жестоко карать сеющих смуту. К тому же оба султана будут мертвы, и некому будет возглавить недовольных…Придя к такому решению, хан Абулхаир тут же взялся за его осуществление. К вечеру он вызвал к себе главного багатура ханской охраны батыра Кара-Оспана из рода найман и приказал ему держать в боевой готовности все имеющиеся при ставке силы.— Слушаюсь, мой повелитель-хан! — склонился Кара-Оспан.Через несколько минут полетели от него в разные стороны на быстрых конях гонцы с приказом всем конным сотням стянуться утром к ханскому дворцу. Один из гонцов особенно торопился. Он вез сообщение о необычном распоряжении хана Абулхаира, адресованное аргынскому султану Джаныбеку. Найманит Кара-Оспан предупреждал своих друзей, что им следует опасаться чего-нибудь неожиданного, и обещал держать их в курсе всего происходящего в ханской ставке. Встревоженный султан Джаныбек тут же известил обо всем Керея и приказал своим джигитам быть настороже…Два дня назад Акжол-бий с двумя джигитами отправился на соколиную охоту в сторону гор Аиртау. Красноглазые злые соколы и ястребы, истосковавшиеся за время поминок по свежей крови, обрадовали охотников богатым уловом…Неделю охотились они, переезжая с места на место, и подсменные кони были нагружены связками огненно-рыжих лис и черно-бурых корсаков. К концу недели их разыскал наконец посланец султана Джаныбека. «В ханской ставке творится что-то непонятное, — сообщил он. — Чтобы не попасть в какую-нибудь беду, Акжол-бию лучше было бы возвратиться домой».Акжол-бий знал, что султан Джаныбек не станет его беспокоить по пустякам. В тот же день он поспешил обратно. Спустившись с гор, он и оба джигита дали в полдень отдых лошадям на южном берегу реки Джангабыл, где когда-то находилась ставка хана Джучи. Все было спокойно в степи, но вдруг откуда ни возьмись появился каракипчак Кобланды-батыр в сопровождении десяти жасаков. Мрачнее тучи было его лицо, весь он был закутан в кольчугу и не слезал со своего коня, красавца Коксандака.— Куда держишь путь, славный Кобланды-батыр? — спросил у него Акжол-бий, спокойно лежавший на траве у самой воды.— Если ты не баба, то выходи на смертный бой! — закричал своим громовым голосом Кобланды-батыр. — В любом случае тебя ждет только смерть!..И он завертел над головой своей страшной палицей, утолщенный конец которой величиной с детскую голову был залит свинцом.— О батыр, неужели можно вызывать на поединок в голой степи? — удивленно воскликнул сопровождающий Акжол-бия молодой черноусый джигит. — Такие вещи у нас делаются при народе!..— Не хочешь ли ты, щенок, чтобы я тебя раньше огрел этой дубиной? — загремел Кобланды-батыр. — Убирайся-ка поскорее с дороги и не суйся не в свое дело! * * * Акжол-бий хорошо знал, насколько сильна к нему ненависть кипчакского батыра, и не стал даже разговаривать с ним. «Посмотрим, что суждено мне от Бога!» — пробормотал он и велел джигиту привести своего стреноженного коня Акжанбаса. За неимением под рукой другого оружия, он взял простую березовую дубину, с которой охотился на лисиц и волков. Но так и не дав ему приготовиться, нетерпеливый Кобланды-батыр погнал своего коня в его сторону…Едва успел повернуться Акжол-бий, как кипчакский батыр надвинулся на него всей массой — своей и коня. Пытаясь замахнуться дубиной, Акжол-бий угодил по закованному в латы плечу противника. Но в этот момент конь батыра всей грудью ударил не успевшего разбежаться коня Акжол-бия, и Кобланды с ходу опустил палицу на прикрытую лишь меховым малахаем голову своего врага. Череп Акжол-бия разлетелся на мелкие куски, а огромное тело рухнуло на песок. В ту же минуту, даже не придержав коня, Кобланды-батыр умчался в степь. За ним ускакали жасаки…Оба джигита, ошеломленные всем происшедшим, не сразу пришли в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101